Небо Славян
Шрифт:
Князь сидел в задумчивости. Надо было действовать. Он знал, что сейчас весь народ сходится в Словенск. Если хазары пойдут сначала по деревням, то мало кого найдут. Надо созывать вече, собирать народ для защиты, для боя.
Гостомысл поднял глаза, на него были устремлены взоры всех стоящих во дворе людей, все ждали его слова.
– Воевода, сколько ты своих насчитал на заставе? – Князь решил действовать стремительно.
– Семь сотен готовы идти на сечу, князь, и еще две сотни малообученных, еще пух с лица не слез, рановато им за меч браться, их бы на
– Подготовь всех, нам нужны все люди, а коли рус сложит голову за свою землю, значит, сложит он ее не зря, он род свой и семью свою будет защищать. – Слово у Гостомысла было твердое в решающую минуту, никто не шел вопреки его слову.
– Людей на заставе мало будет, чтобы силу такую опрокинуть, надо бы народ созвать! – Старшие деревень говорили от имени народа.
– Созвать вече! Народ должен знать! – Князь распорядился о сборе народного вече.
– А верно ли то, что хазары идут, может, кто слух недобрый пустил? – Старшины все не хотели поверить в эту злую весть.
– Верно! – чуть выйдя вперед из-за спин, сказал Данко. – Люд новгородский их видал, а чего не остановил, сам того не ведаю, а клеветать на людей свободных мне ни к чему.
– Жди помощи от новгородцев, они только и заняты, что грабят сами других! – возмущение вырвалось из груди словенских старейшин.
– Верно это али нет, народ надо собирать, вооружать, готовиться надо к встрече, степь идет как-никак, времени, глядишь, может, уже и вовсе не осталось.
– Князь! Сегодня день-то Даждьбожий, негоже богов наших обижать, хазар-то мы, может, отобьем, может, не отобьем, а вот если боги гневаться начнут, тогда нам точно спасенья не будет.
– Жертву я им принесу, вы людей сберегите от хазарских стрел. – Голос прозвучал за спинами людей и произвел такое впечатление, что многие невольно вздрогнули, увидев стоявшего позади всех волхва.
Гостомысл смотрел на Велимудра доверительным взглядом, словно тот читал всю его душу, и, увидев благородные и добрые намерения, дал добро. Он понимал, что волхв говорит истину: надо сберечь народ, а то кто будет потом славянским богам жертву приносить, коли все полягут от хазарских стрел.
– Волян! Созывай вече! Пускай народ собирается, скажи, князь слово будет молвить. Воевода, отправляйся на заставу, от тебя мы будем ждать известий. И чтоб мышь не проскользнула мимо твоих молодцев! – Гостомысл стоял среди доверявших ему людей, от него требовались княжеские указания, и он их раздавал. – Я же соберу народ в Словенске, надо вооружить мужей, негоже воевать голыми руками. От вас, старшие, я потребую одного: народ не распускать, пускай люди останутся в Словенске. Коли мы будем едины, то и удар наш будет страшен. Места всем хватит, тех, кто не прибыл на праздник в Даждьбожий день, известить о хазарах, отправить гонцов по деревням, пусть предупредят народ. Меня князем зовет народ словенский, мне его и защищать.
Участники сходки двинулись
– Данко, мне отец твой сказал, что ты человек ратный, меч в руках приходилось не раз держать, так вот, отправляйся на заставу, там такие люди нужны. Чувствую я, что им кто-то помогает, что кто-то знает про нашу заставу, и их главной целью будет сначала убрать ее, а потом уже заняться разорением деревень. Так что ступай с воеводой, будешь ему помогать. – Князь взял Данко за плечо и посмотрел ему в глаза, в его взгляде было доверие и надежда.
– Хорошо, князь, поскачу за ним, скажу, ты в помощь послал. – Оба кивнули друг другу и направились в разные стороны.
Быстрым шагом шел Данко к своему дому. Отца дома не было, он отправился с князем на вече, его слово значило немало, и люд прислушивался к нему. Надо было приготовить лошадь и скакать вдогонку воеводе.
Мысли о том, что хазары могут растерзать родную землю, особо не терзали словенина, воину негоже до битвы думать о поражении, и Данко это отлично знал. Нельзя было выступать на степь открытым боем, встречать их грудью, русов было меньше, а хазарин в седле – хороший воин. Тут нужна была особая военная хитрость, но какая – сын кузнеца еще не знал.
До дома словенин добрался быстро. По пути ему постоянно встречались люди, спешившие на вече, видимо, князь уже собирал народ и собирался всех известить о хазарах. Во дворе Данко увидел двух снаряженных коней и рядом стоящего Ратмира, который был при оружии и в кольчуге.
– Отец сказал мне отправляться с тобой на заставу, он же сам остается с князем, – передавая поводья старшему брату, сказал Ратмир.
– Ну что ж, брат мой, тогда выдвигаемся вдогонку воеводе, только я еще кое-что захвачу с собой. – После этих слов Данко отправился в кузницу.
Подставив себе под ноги пень, старший брат засунул руку в соломенную крышу и вынул оттуда свернутый в шкуры меч. Когда клинок был вынут из шкур, то Ратмир очень удивился, таких мечей он еще не видел, и отец не ковал таких. Меч был длиннее обычного, но по ширине меньше, рукоять была для двух рук, но брат держал его в одной, на вид меч был очень легкий, и казалось, что может сломаться от одного удара о щит. Данко встряхнул меч с необычной легкостью и засунул его в ножны, после чего поместил его на пояс.
– Хороший меч у тебя, брат, я таких не видал еще.
– И вряд ли увидишь, этот меч достался мне от одного старого воина, он его достал у кельтов – народа, который живет очень далеко отсюда. На удивление он почти не тупится, а его острота не дает шансов на жизнь после удара.
– Дивный меч, с виду для двух рук, а ты с ним одной управляешься.
– Он легкий, и по виду не скажешь, что прочный, но на самом деле это не так.
– Я надеюсь, мне выпадет возможность посмотреть, как ты им управляешься с хазарами, уж больно хочется глянуть на это. – Ратмир все продолжал рассматривать клинок, уже сидя в седле своего коня.