Небо в огне
Шрифт:
Моторы умолкают враз. В наступившей тишине отчетливо слышно, как шипит разрезаемый крыльями воздух да похлопывают глушители. Круто планирую к земле.
– Ты что, хочешь садиться?
– В голосе Назарова смешливое недоумение.
– Да, товарищ майор.
– Да что ты, промажем. Уходи на второй круг.
– Не промажем, товарищ майор. Сядем точно.
– Промажем, я тебе говорю!
Наш разговор слушают радист и стрелок, и поэтом) уходить мне сейчас на второй круг никак нельзя.
Назаров молчит.
Делаю
И вдруг - что это? На земле вспыхивает яркий свет прожектора, и сильный луч освещает бетонку. Отчетливо виден каждый шов меж плит и следы пригоревшей резины.
Я разочарован и вместе с тем обрадован. У нас в ГВФ ночные посадки совершаются по зажженным фонарям «летучая мышь». Земли не -видно, и лишь световая точка служит ориентиром. А тут светло, как днем.
Садимся точно у «Т». Заруливаем на взлетную полосу. Назаров молчит. Уснул он там, что ли?
– Еще полетим, товарищ командир?
– А хочешь?
– Еще бы, конечно!
– Знаешь, - после некоторого раздумья признается он.- Возить тебя нечего, а вылезать не хочется. Что я там буду торчать «а старте. Я вздремну тут пока, а ты полетай. Идет?
И он действительно вынул ручку, защелкнул педали и, растянувшись во весь рост на полу кабины, закрыл лицо воротником комбинезона.
И я подумал: «Вот и выходит, что койка моя - счастливая».
Боевое крещение
Утром в столовой я встретился с майором Назаровым.
– Садись со мной, - сказал он. И я снова почувствовал на себе его оценивающий взгляд. Он прихлебнул из стакана горячего кофе и, обжегшись, поставил его на стол.- Хорошо летаешь… Я так еще никогда не рассчитывал. И даже не знал, что так можно. Здорово получается!
Я покраснел, почувствовав его моральное превосходство. Не каждый смог бы так вот запросто сказать такие слова другому, да еще молодому летчику, а ведь он замещал заболевшего командира эскадрильи.
– Товарищ командир, - начал я.- Мне хотелось бы закрепить начатое…
Назаров посмотрел на меня искоса:
– Хочешь слетать на боевое задание?
– Хочу, - признался я.- Но только не слетать, а летать.
Он рассмеялся, словно я сказал какую-то несуразицу. Допив кофе, поднялся.
– Ладно, поговорю с командиром полка, а ты постарайся никуда не отлучаться. Он тебя вызовет.
Это был для меня день мучений. Уже перевалило за полдень, а меня не зовут. И майора Назарова не видать. Что такое? Как расценить это молчание?
И - наконец распахивается дверь. Я - в который раз!
– поднимаю голову и слышу, как дежурный произносит мою фамилию. Вскакиваю, как на пружинах.
– Куда?
– К командиру полка.
Все, кто были в общежитии, проводили меня взглядами до самых дверей. Кто-то крикнул вслед:
– Ни
Я вздрогнул от радости: ведь это уже почти признание… Вышел. Потом опомнился, открыл дверь, просунул голову:
– К черту!
Зал наполнился хохотом.
Постучавшись и получив разрешение войти, я сразу же заметил, с каким трудом присутствующие в кабинете стирают улыбки с лиц.
Кроме командира полка, здесь было четверо: начальник штаба, комиссар, заместитель по летной части и майор Назаров.
«Ясно, говорили об мне», - подумал я и, смущаясь, доложил, что летчик такой-то прибыл.
– Садись.- Командир полка пододвинул мне стул.
Я сел, не смея поднять глаз. Чувствовал, что все здесь присутствующие относятся ко мне доброжелательно, но почему они смеются? Что смешного в моих поступках? Ну, правда, я подбивал ребят пойти всем вместе и потребовать, чтобы дали самолеты. И пока я тренировался, они ходили в штаб. Так что же тут такого?
– Та-ак, - сказал командир, прикрывая ладонью улыбку.- Значит, выражаем недовольство? Делегацию подсылаем? Хорошо-о.
Я смутился совсем. Пропало дело. Сейчас мне дадут такой самолет…
– Да, конечно, а что же…- пробормотал я.- Столько времени болтаемся. Ребята воюют, а мы…
– Ну разумеется, - уже серьезно сказал командир.- Летать хотят все, но, к сожалению, это невозможно. Ты, наверное, знаешь, что у нас не хватает самолетов.
– Знаю, мне говорили.
– Вот-вот. И еще у нас нет штурманов. Я удивленно поднял глаза:
– Штурманов? Товарищ командир,» а я могу и без штурмана.
Начальник штаба, и комиссар, и майор Зинченко, и Назаров разом прыснули от смеха. У командира полка перехватило дыхание.
– Что? Что ты сказал?
– Он заразительно расхохотался.
Глядя на него, засмеялся и я. Но, откровенно говоря, мне было непонятно, чем я их рассмешил. И что тут такого смешного- летать без штурмана? Всю жизнь летал - и ничего! В любую погоду…
– Нет, брат, - все еще смеясь, сказал командир.- У нас без штурманов ни на шаг. Он приведет тебя к цели, сбросит бомбы…
– А сбросить и я могу. Аварийно. В моей кабине рычаг есть.
Командир переглянулся с комиссаром. «Ну что?
– говорил его взгляд.- Видал ты такого фрукта?»
Комиссар кашлянул в кулак.
– Да не мучай ты его, Алексей Иванович! Ну дай ты ему слетать. Кстати, и случай есть. Командир вдруг стал серьезным.
– Ты думаешь?
– А что же - оправится. И погода как раз подходящая. Дай ему только штурмана получше.
Командир на несколько секунд задумался. И сейчас же в кабинете все неуловимо изменилось. Если только что ощущалась неофициальная, дружественная, почти семейная обстановка, то сейчас от нее не осталось и следа. Чуть скрипнули стулья, шаркнули по полу ноги, и позы всех сидящих из расслабленных и вольных приняли положение готовности.