Небо в зеленой воде
Шрифт:
– Причем, заметь, по странному совпадению или, скорее всего закономерности, в прошлой и позапрошлой жизни наше приближение друг к другу приводило к смерти. Если предположить, что виной всему не твое маниакальное желание от меня избавится, то, следовательно, наше существование по отдельности этому чему-то не мешало, наше же объединение, напротив, привело к весьма негативным последствиям. Еще чуть-чуть и мы возродимся в следующей жизни, перед этим умерщвлённые в этой.
Как же легко я смирилась с выводом о своей скорой неизбежной кончине.
– В принципе,
– Мне нравится эта жизнь.
– Надеюсь, мой голос не выдавал нотки капризного ребенка.
– Я нравлюсь себе в этой жизни, здесь я - есть я.
– Ты - есть ты, и в прошлой жизни, и в позапрошлой, и в будущей.
Кажется, ему надоело общаться с моей спиной, он подошел к окну и оперся локтями о подоконник. Теперь нас разделяла лишь пара шагов. Вся моя рациональная собранность тут же улетучилась. Стало неловко и тревожно, а моей силе внутри одновременно уютно, органично и комфортно. Раздираемая противоречивыми эмоциями, я больше всего желала сбежать от него и одновременно придвинуться еще ближе. Чтобы отвлечься, сказала первое, что пришло в голову.
– Не хочу умирать, мне нравится здесь. А вдруг в будущем Земля погибнет в космической катастрофе, и это наша последняя инкарнация, или планета станет радиоактивной, и мы возродимся в виде неизвестных чудовищ, эволюционировавших и подстроившихся под новые условья.
– Арина, неужели ты до сих пор не поняла? Мы и так чудовища, мы не люди.
Слова хлестнули больно, как пощечина, отрезвляя, раскрывая глаза на то, о чем я даже думать боялась, хотя где-то глубоко внутри знала. Англичанин давно уже решил все для себя, но и сейчас в нем чувствовалась горечь, что уж говорить обо мне. 'Химера, я просто химера', - вертелось в голове навязчивое определение.
– Это только оболочка.
– Не поворачиваясь, я боковым зрением уловила, как он обводил себя рукой.
– Тебе ведь тесно, неудобно в ней, так же как и мне. Пока находишься в реальности, это почти не ощущается, но там между жизнями, когда оболочка растворяется, и сила покидает тело, только тогда я чувствую себя собой до конца.
– Может, все люди такие, а мы просто обладаем сверхпамятью?
– Нет, это не так! Я чувствовал разницу все долгие жизни. Ты - нечто подобное мне, они же все чужие, посторонние.
– Кто же мы?
– Не знаю.
– Откуда взялись?
– Вопрос на пять баллов.
– Что нам здесь нужно?
– Понятия не имею. Я хотел бы знать, как и ты, но у меня нет готовых ответов.
– Как же ты жил со всеми этими вопросами раньше?
– недоумевала я.
– Старался абстрагироваться, вспомнил досконально все прошлые воплощения и не нашел в них ни единой зацепки. Жизни как жизни, судьбы как судьбы, все как у всех пороки, горести, радости.
Его равнодушие было лишь маской, я понимала это, слишком долго он метался в одиноких безрезультатных поисках и, ничего не найдя, смирился. Я же стояла в начале пути.
– Раз уж наше сближение приводит к таким негативным последствиям, можно попробовать удалиться друг от друга на самое большое расстояние, какое только позволит связь, - внес он предложение.
– А вдруг теперь это уже не важно? Вдруг то, что нас пытается убить, уже не остановится? Мы не можем просто взять и вернуться к исходной точке, я ведь теперь не сумею забыть прошлое. Что, если смерть все равно придет за одним из нас, а мы будем слишком далеко, чтобы помочь друг другу?
Вопросы повисли в напряжении комнаты тяжелыми гирями, готовыми каждую минуту свалиться на голову.
Он безмолвствовал, а я стала возбужденно прохаживаться из стороны в сторону, стараясь не натыкаться на острие его взгляда.
– Хм, - вполголоса начал он, - позволительное расстояние между нами может быть довольно большим, хотя с каждой вспомненной тобой жизнью сила в нас растет, и это расстояние уменьшается, но вот действовать объединенной силой, например, защищаться от непредвиденной опасности мы можем, только находясь довольно близко друг от друга... Да, идея с отдалением не из лучших.
Сила циркулировала между нами. Его и мои пузырьки резвились вместе, не позволяя пространству разделять нас. Не удержав в себе переполнявшую энергию, я несколько раз нервно поднималась в воздух, как по невидимым ступеням, опираясь на часть силы Даниэля, но затем, опомнившись и бросив на англичанина сконфуженный взгляд, опускалась снова. Я даже не удивилась обретенной способности, просто вспомнила утерянное памятью умение. В воздухе неожиданно легче думалось, но проделывать подобное самостоятельно без контакта половин силы было невозможно.
Что-то такое крутилось на поверхности сознания, не давая покоя, и я тщетно пыталась облечь это в слова, что-то важное. Обрывки то ли воспоминаний, то ли предчувствий. Господин Вильсон следил за мной из-под полуопущенных ресниц, как строгий родитель за умильным отпрыском. Наконец не выдержав моих телодвижений, он указал пальцем на телефон.
– Тебе заказать чай, или валерьянку, или, может, коньяк?
Я в очередной раз заставила себя достигнуть ногами пола, хотя висеть на уровне окна хотелось гораздо больше, и одарила его красноречивым полным презрения взглядом.
– Вот сейчас ты точно больше похожа на ведьму, чем на взрослую современную женщину.
– Одно не исключает другое, подыщешь мне инквизиторов и здесь?
– огрызнулась я.
– И, пожалуй, я выпью чай с лимоном.
Он хмыкнул и направился к телефону. Мне сразу полегчало, хотя сила потянулась следом за ним. Подняв трубку, хорошо поставленным властным голосом мой гость попросил две порции чая в номер госпожи Авериной.
– Может, это тебе стоит выпить коньяка? И не надо делать вид, что все происходящее тебя волнует меньше, чем меня.