Небывальщина
Шрифт:
— А ужъ мы тебя, Павелъ Иванычъ, теперь величать не станемъ, шепнула мн одна двушка.
— Отчего такъ?
— Нельзя, другіе гости обидятся; тебя и такъ больше всхъ величали:
— Да Христосъ съ вами! величайте кого хотите; лишь бы весело всмъ было.
— Нтъ, ни гостей не станемъ величать теперь: надо жениха съ невстою.
И запли, какъ матушка родная уговаривала свою доченьку посадить мила дружка на кроватушку,
Разговоры разговаривать,
Про его родню разспрашивать.
Добрый
У меня семья веселая!
У меня родня богатая:
По губерньямъ — губернаторы,
По уздамъ — все исправнички,
По селамъ — славны головы!
Пропли, тогда стали отецъ-мать благословлять жениха-невету поной.
Пало перо
Перо легкое!
То не перо
То не легкое:
Палъ Иванъ,
Палъ Ивановичъ,
Передъ образомъ,
Богородицей,
Всепречистою;
Передъ батюшкой
Да родименькимъ,
Передъ матушкой
Да родимой-то!
А и всмъ имъ —
Слава — по ровну!..
Стало быть конецъ и двичнику…
Скоро сказка сказывается, да не скоро дло длается. Долго-ли, коротко-ли, а двичникъ справили и надо искать ночлега. Мои собесдники, кто вполпьяна, а кто и совсмъ пьянъ; какъ такъ ни разговаривай, а оставаться нельзя: надо было или цловаться, или драться; я хе въ то время ни имлъ охоты ни къ тому, ни къ другому, а потому счелъ за лучшее — уйти.
Опятъ пошелъ я стороною незнакомою… А ночь — хоть деньги считай!.. Вышелъ я изъ избы и пошелъ въ городъ. Только что я вышелъ на дорогу — мн большой обозъ порожнякомъ по пути.
— Путь во Бог! крикнули изъ обоза мн.
— Путь во Христ! отвтилъ я, снявши шапку и поклонившись міру.
— Куда Богъ несетъ?
— Въ городъ.
— Въ городъ?
— Да, въ городъ.
— Садись! Мало подвеземъ, заговорили мужики:- садись… садись, мало подвеземъ.
Я слъ.
— Отколь, человкъ? спросилъ меня мужикъ, съ которымъ я слъ, на сани.
— Изъ-подъ Москвы.
— А! Изъ-подъ Москвы?
— Изъ-подъ Москвы?…
— Ну, да, изъ-подъ Москвы.
— Гм… гмъ…
— А вы откуда?
— А мы изъ Жигаловки! отвтилъ тотъ съ достоинствомъ.
— Гд эта Жигаловка?
Мужикъ посмотрлъ на меня не то съ презрніемъ, не то съ недоумніемъ.
— Гд Жигаловка?
— Да, гд Жигаловка?!
— Жигаловка?
— Да, Жигаловка.
— Да разв въ Москв не знаютъ про Сергя Жигаловскаго?
— Можетъ и знаютъ; только я не слыхалъ.
— А вотъ какой у насъ Серега: дай ему цлковый: «поди за водкой!» — «Я водки не хочу!..» А водку любитъ: — во! Душа!.. «Да пожалусто… душа!..» Слзетъ съ печки:. «Ну, дай пошлю…» — Выйдетъ на крылечко, посмотритъ: есть кто, пошлетъ, а нтъ — самъ ни за какія тысячи не пойдетъ.
— Ужь будто и совсмъ не пойдетъ? спросилъ я, будто не довряя его словамъ.
— Да ты знаешь, какъ онъ живетъ?
— Нтъ, не знаю.
— А вотъ какъ: живетъ онъ въ лсу… Дрова, значитъ, рукой подать… Палкой швырнуть — докинешь… Холодно ужъ изб, дться не куда. Онъ пойдетъ, дровъ нарубитъ, печку стопитъ. Станетъ въ изб холодно, онъ на печку взлзетъ; на печк холодно, онъ въ самую печку проползетъ! Вотъ какой! Станетъ холодно въ печк, онъ опять дровъ охапку нарубитъ. Вотъ какой!.. А въ Москв будто не знаютъ Жигаловскаго Серегу?
— Должно быть знаютъ, недоврчиво отвчалъ я:- только я не знаю.
— Врное слово говорю: знаютъ.
Ми немножко помолчали.
— А вы куда дете? спросилъ я моего спутника по дорог.
— А мы въ лсъ демъ, любящій [3] человкъ; въ казенный лсъ…
— Зачмъ?…
— А дровецъ нарубить.
— Лсъ-то казенный?!
— Казенный, другъ любящій!
— Братцы, дло плохо!
— А чмъ плохо?
— Лсъ-то казенный, а не твой!? По закону будетъ это кража.
— Вона, куда захалъ!..
— Да какъ же?
— Ворами насъ не обзывай! Мы не воры! спроси по околодку: былъ у насъ воръ?
— Да это хоть и такъ…
— А какъ же?
— Вдь лсъ-то казенный?
— А садилъ лсъ-то это нибудь? Твой лсъ-то садилъ это?
— Да… ты…
— То-то и есть. Божья благодать — для всхъ, какъ есть для всхъ!
— Ты должонъ возчувствовать! заговорилъ убдительно старикъ, одинъ изъ обоза. — Ты это возчувствуй: кто работаетъ, тому за работу, за его потъ значитъ, и плата идетъ. Вотъ къ примру пахотьбу взять: ты вспахалъ, взборонилъ, засялъ; опять запахалъ; ждешь цлый годъ, что Господь зародитъ. Зародитъ Господь — не вотъ возьмешь!.. А ты ее въ самое горячее времячко сожни, свяжи, да въ копны положи… Вотъ ежели т копны взять — кража!.. За эту кражу передъ Богомъ отвтъ должонъ будешь держать!.. Для того должонъ будешь отвтъ держать, что здсь, на той копн, потъ, кровь человчья лежитъ… Я работалъ, трудился, ночей не досыпалъ, а ты взялъ ее матушку да м поднялъ! Моя слезы на теб взыщутся!.. А лсъ, ты говоришь: кто его садилъ? — Богъ! — Кто его берегъ-ростилъ? — Все таки Богъ!.. Такъ ты не моги говорить, что твой лсъ: лсъ Божій!.. Спроси у стариковъ: «Чей лсъ?» — Лсъ възжій! скажутъ теб т старики.
— Какъ възжій?
— А такъ възжій: кто значитъ въхалъ въ лсъ, тотъ и руби.
— А поймаютъ? спросилъ я, удивляясь такого рода доводамъ.
— А поймаютъ: знамо дло! Поймаютъ, хоть въ казенномъ лсу, хоть въ барскомъ, подъ отвтъ попадешь, для того, что не всмъ это понятно… Попадешься — судить станутъ.
— А когда попадешься?! возразилъ одинъ изъ моихъ спутниковъ, повидимому надявшійся на себя.
— Все въ руц Божіей, отвчалъ разказчикъ: — все въ руц Божіей!
— Я теб, парнюга, разскажу дло, заговорилъ одинъ торопливый мужиченко: — разскажу дло, такъ дло! Тридцать лтъ воровали всмъ міромъ: всему міру хорошо было; одинъ изъ міру воровать не хотлъ — сколько муки отъ господъ перетерплъ — чуть въ Сибирь не угодилъ!