Нечаянная любовь
Шрифт:
Ею вдруг овладело непреодолимое желание бросить вызов его холодной самонадеянности, и она медленно поднялась с каменным лицом.
– Великий и просвещенный Димитриос, – хмуро произнесла она, – праведный, совершенный, стоящий выше всех нас, простых смертных. Знаете что? Мне вас жаль, это правда. Вы просто высушенная раковина.
– Прекратите.
Рия не услышала ультиматума в его приглушенном голосе.
– Вы не сомневаетесь, что всегда правы! Мне от вас тошно. Никое тот, по крайней мере, еще способен любить, а это больше того, на что способны вы. Вам незнакомы человеческие чувства. И вы наверняка никого не любили в своей жизни…
Он вскочил и прервал ее на полуслове. Притянул к себе
– Замолчи! – прорычал он сквозь стиснутые зубы. Лицо его было сплошной маской ярости. – Не тебе меня критиковать! Чтобы гулящая женщина говорила мне о любви?! Тебе просто повезло, что Кристина отдыхает, а то бы я избил тебя до полусмерти.
Она извивалась всем телом, и он освободил ей рот, глядя на нее сверху вниз полными злости глазами.
– Зря я тебя сюда привез. Только лишние проблемы.
– Я и не хотела ехать, – бросила она пылко, дрожа в его руках.
– Но раз уж ты здесь, – тихо сказал он, и что-то в его лице изменилось, – мы используем ситуацию на сто процентов. На нем опять была его холодная броня, а на лице – циничная маска.
– Вы достаточно опытны, чтобы понимать, как вы на меня действуете… – Он говорил с хрипотцой, и она почувствовала волнение его плоти. – Но пусть это не вводит вас в заблуждение. Это просто похоть, извечная и самая обыкновенная похоть, дорогая. Я хочу твоего тела, только тела, не больше и не меньше. – Он ухмыльнулся. – Для мужчины не составляет проблемы воспользоваться женщиной, не переставая презирать ее.
Ноги у Рии подкашивались. Ей было страшно от его близости. Об этой стороне жизни она почти ничего не знала, а его мужественность была покоряющей.
– Женщины вашего типа мне противны, но я вынужден признать, что вы несколько выбиваетесь из общей схемы. – Он все плотнее прижимал ее к себе, и голос его становился вкрадчивым, а когда она попыталась вывернуться, он опять ухмыльнулся. – Будьте осмотрительны. – И вдруг отпустил ее.
Он ушел, не произнеся больше ни слова. Рия еще долго сидела под деревьями в компании с кошками и собаками, чье ненавязчивое присутствие помогало зализывать нанесенные им раны. Маленькие нефритово-зеленые ящерицы выползали временами из трещины в замшелой каменной стене взглянуть на незваную гостью, посмевшую нарушить их покой, и тут же прятались назад. Высоко в знойном небе монотонно гудел самолет, собаки спали, уткнувшись носами в землю. Веки ее отяжелели, и она задремала. А когда проснулась, в саду уже сгущались сумерки и маленькие пташки шумно устраивались на ночлег высоко в деревьях. Сон успокоил и освежил ее, мысли прояснились.
– Надо сказать ему всю правду, – прошептала она в темноту, чувствуя острую боль в сердце. – Надо уезжать отсюда.
Но не попыталась понять, почему.
Позже, когда она уже закаливала макияж, готовясь к обеду, в дверь тихо постучали. Сердце у нее бешено забилось.
– Войдите.
К счастью, в дверях показалось доброе лицо Кристины, и, сутулясь, она подошла к мраморному столику, за которым сидела Рия.
– Простите, я не очень хорошая хозяйка, дорогая. – В мягком голосе звучало извинение. – Боюсь, что это тот случай, когда душа желает, а тело не может.
– Все в порядке, – тепло ответила Рия, подхватила легкое кресло, стоявшее около кровати, и предложила Кристине сесть. – Не беспокойтесь обо мне.
– Надеюсь, Димитриос заботится о вас? – Тон у нее был легкий, но внимательные голубые глаза не оставляли лица Рии и не упустили предательскую краску, залившую ей щеки.
Девушка не ответила, и Кристина наклонилась вперед. Лицо у нее было серьезным.
– Дорогая, я чувствую, что обязана рассказать вам кое-что о нашей семье, чтобы избежать недопонимания. Обычно
– Ну что вы, в этом нет никакой необходимости… – начала было Рия, но Кристина сделала ей знак замолчать и горестно опустила голову.
– Сейчас вы все поймете. – Она откинулась в кресле, дыхание ее было затруднено. – Я не могла не заметить, что у вас напряженные отношения с моим братом, Поппи. Боюсь, он относится к вам несколько враждебно.
Рия посмотрела на нее с опаской – что еще увидели эти проницательные глаза?
– Чтобы понять Димитриоса и – как это говорят в Англии? – понять, что заставляет его суетиться, – она коротко улыбнулась, – надо вернуться на несколько лет назад. Наша мать – англичанка. Вы, вероятно, уже заметили, что мы так же свободно говорим по-английски, как и по-гречески.
Рия кивнула, про себя отметив, что это объясняет и голубые глаза.
– Мать умерла при родах Димитриоса. Я тогда только что вышла замуж, мне было двадцать лет. После меня у матери было несколько выкидышей и другие осложнения, но отец требовал сына. Наш отец был очень властным человеком. Он нанял Димитриосу кормилицу, но мальчик все время болел. А когда отец погиб в автомобильной катастрофе, Димитриосу было всего девять месяцев от роду. Мы с мужем взяли его к себе и воспитывали его, как нашего собственного ребенка. По закону мой брат унаследовал дом отца, и мы продали наш и переехали сюда. Мой муж был хороший, добрый человек. Кристина замолчала, теребя золотой браслет на левой руке.
– В течение многих лет у нас не было детей, и все шло к тому, что Димитриос останется нашим единственным ребенком – я унаследовала болезни матери, вы понимаете? Но когда Димитриосу было уже пятнадцать, у нас родился Никое. Ах, какие это были годы!
Ее худощавое лицо осветилось давними воспоминаниями, и Рии показалось, что она вновь видит молодую Кристину, счастливую, живущую полнокровной жизнью.
– У моей матери в Англии осталась младшая сестра, у которой была дочь того же возраста, что и Димитриос. Когда Никосу исполнилось семь лет, они вдруг приехали к нам погостить на лето. Она очень хорошо поладила с Димитриосом. – Голос у Кристины дрогнул. – Я буду всю жизнь клясть себя за то, что не сразу поняла, насколько хорошо. Андреас и я, мы были целиком поглощены нашими семейными делами – Никое в это время требовал много внимания. Но мне следовало бы присмотреться к тому, что происходит у нас в доме. Как-то вечером мы с Андреасом вернулись домой раньше обычного и вдруг увидели… Как бы это получше сказать? Они были словно муж и жена. Рии стало плохо, будто кто-то нанес ей сильный удар в живот. Впервые в жизни она испытала ослепляющую, горячую ревность. Что со мной происходит? – с ужасом подумала она. Ясно же, что у него было много женщин. Очень много, он сам мне об этом говорил. И нечего о нем думать! Но какой-то тайный голос не давал ей покоя, не позволял ей дольше дурачить себя. Ты любишь его, шептал он, ты любишь его…
– Это оказалось настоящим шоком для моего мужа, – продолжала Кристина, не заметив состояния Рии. – Подобное не должно случаться до замужества. Моя кузина, да еще и гостья, находившаяся на нашем попечении! Для Андреаса это стало глубоким потрясением.
Кристина замолчала, провела рукой по губам. Рассказ ей давался нелегко.
– Димитриос был сильно влюблен в Каролину и тут же попросил ее руки.
– (Внутри у Рии все оборвалось.) – Но она посмотрела на него и рассмеялась. Она смеялась над ним в нашем присутствии. – Кристина даже поморщилась от неприятных воспоминаний. – Она заявила, что уже обручена в Англии с молодым человеком из своего университета. Димитриос же был для нее лишь приятным летним развлечением.