Нечертова дюжина (Сборник)
Шрифт:
Самолет, наверное, понял, наверное, послушался дядю Мишу, потому что, хоть и с трудом, повернулся лицом в ту сторону.
Я бросил велосипед в траву, бежать сразу стало легче. Я быстренько догнал дядю Мишу, но он на меня даже не посмотрел.
– Ветра бы, – сказал дядя Миша, выщипывая из кепки колючки. – Без ветра может не долететь. Па-а-ша! Тяни, только не останавливайся, кум ты мне или не кум!
Я тоже замахал руками, как мельница, и по траве побежали волны. Я замахал сильнее – на волнах выросли буруны.
– Молодец! –
В самолете открылась форточка, и из нее вылетел нам навстречу белый острогрудый кораблик. Я первым выхватил его из прозрачной реки.
– Записка, – сказал я на бегу дяде Мише.
– Что пишут? – сказал он на бегу мне.
– Непонятно, – ответил я дяде Мише.
– Это Колька, у него почерк такой. Ему в школу только на будущий год. Дай мне.
Я передал исписанный каракулями кораблик.
Лицо у дяди Миши стало серьезным, он медленно шевелил губами и морщил лоб:
– «Зубуженеболит». Ага. Зуб уже не болит. «Нехочукзубному». Ну – Колька, ну – паразит. Не иначе, он какую-нибудь гайку в самолете свинтил, чтобы зуб не рвать. Ну я ему покажу, пускай только сядут.
Мы побежали дальше, следом за тихой тенью от самолета. Дядя Миша бежал и то и дело покрикивал, поддерживая подъемную силу и боевой дух.
– Паша! Как ты, справляешься? Рули в болото! И помягче, помягче, не то клюкву всю передавишь.
Все-таки мы прибежали вторыми. Самолетик уже дрожал на кочках, и из дверцы в гладком боку свешивались босые ноги.
– Утопил, – сказал летчик Паша, тоскливо почесывая усы. – Тоська ругаться будет.
– Ты об чем? – подозрительно спросил дядя Миша. – Что утопил-то? Не Кольку?
– Колька здесь, вон он за кочкой прячется. Ботинок я утопил, левый. Тоська на Новый год мне купила, а я его в болото – с концами.
– Как же, помню я твой ботинок. Облупленный еще, вот такой. – Он показал на мой нос, потом вспомнил, что мы не знакомы, и представил: – Знакомься, Паша, это Сашка, он у нас дачник, они у Васильевны живут, Петьки Пономарева сватьи.
– Паша, – сказал мне Паша и протянул шершавую летчицкую ладонь.
Из-за кочки торчала рыжая стриженая макушка и слышался мелкий треск. Это Колька, летчиков сын, затаился и лузгал семечки.
Дядя Миша захлюпал туда.
– Ты чего это? – строго спросил он Кольку.
– А чего? Я – ничего, – сказал он туго набитым ртом. – Зуб у меня уже не болит.
– А ухо у тебя не болит? Вон, папка твой, ботинок из-за тебя утопил. Знаешь, что ему теперь от твоей мамки будет?
– И самолет жалко. – Паша невесело оглядел машину. – Трактор нужен.
– Трактор – это мы враз. У нас свой трактор, с копытами. – Дядя Миша вынул милицейский свисток и свистнул.
Ждали мы минут пять. Ольха и тощий осинник задрожали и полегли в стороны. Зачавкала болотная жижа. Заходили ходуном камыши. Губастое рогатое войско выстроилось перед своим командиром.
– Тащи трос, – сказал дядя Миша куму.
Тот ловко нырнул в кабину и вынырнул с тяжелым мотком. Дядя Миша выбрал тройку коров покрепче и набросил им на рога железные петли. Другим концом летчик Паша прицепил трос к самолету.
Командовал дядя Миша.
– Ты, Паша, сиди в кабине, будешь рулить. Сашка, ты дуй к хвосту, толкай самолет в хвост. Я буду руководить скотиной.
– А я? – обиженно спросил Колька.
– Ты? – Дядя Миша задумался. – Ты давай с Сашкой, будешь ему помогать. Заодно познакомитесь, Сашка парень хороший.
Колька тоже оказался парень хороший, с Колькой мы потом подружились.
Самолет мы вытащили, дядимишин трактор на копытном ходу вытащил, наверное б, и слона. Да, и самое главное, – отыскался Пашин ботинок. Знаете, где он был? У Марьи Ивановны, коровьей матери-героини, на левом заднем копыте.
Мастер парашютного спорта
Валька Мухин стоял на крыше сарая и все никак не решался прыгнуть.
Ручка зонтика жгла ладони, под ногами сухо поскрипывала корочка прошлогодней хвои.
Он оттягивал миг полета, примеривался, приглядывался, прислушивался непонятно к чему.
– Мухин, ты там заснул? – спросил конопатый Борька. – Если струсил, так и скажи. Мы лучше на речку пойдем купаться.
– Струсил, струсил – смотри, как ноги трясутся, – захихикала Капитонова Верка, вредина и Борькина подпевала.
Насчет ног, это она уж слишком, такого над собой издевательства Валька Мухин стерпеть не мог.
Он тихонько обозвал ее дурой, зажмурился и шагнул вниз.
– Да уж, – сказал конопатый Борька, разглядывая его зеленые от травы коленки, – из тебя такой же парашютист, как из мыльницы – подводная лодка.
– Тоже мне, нос морковкой, парашютист, – поддакнула ему Капитонова Верка. – Размечтался.
Валька Мухин поднялся с мягкой земли, отлепил от майки синий шарик чертополоха и подобрал злополучный зонтик. Голос его звенел от обиды:
– Я, между прочим, в городе сто раз с парашютом прыгал. С вышки, в Парке культуры и отдыха. И вообще – вали с моего двора, девчонок не приглашали.
– Подумаешь! – сказала Капитонова Верка и запрыгала по дорожке к калитке.
Борька сшиб веточкой одуванчик, набычился и сказал:
– Вот и прыгай в своем Парке культуры и отдыха.
Потом добавил, уже от калитки:
– Парашютист с зонтиком.
– Ну и ладно, – сказал Валька Мухин, когда остался один.
Минут десять он ходил вдоль забора, стуча зонтиком о сухие доски. Потом решительно направился в дом, выпил кружку холодного молока и приступил к делу.