Нечестивец

Байерс Ричард Ли

По дороге им попалась пара тел, от которых в результате какого–то взрыва остались лишь полуоплавившиеся куски доспехов, почерневшие кости да пепел. Наконец они оказались возле картины, на которой был изображен подводный мир без рыб. Их дух–проводник занял позицию прямо перед ней, давая им понять, что они достигли места назначения.

— Я вижу на картине руны, — произнес Аот, — но мне они незнакомы.

— Опиши их, — велела Лаллара, и он подчинился. — Хм. Руна с глазом на ладони не может означать ничего хорошего. Указывай на остальные, когда я их назову. «Треугольник внутри другого треугольника».

Аот

показал нужное место, и она дотронулась до него наконечником посоха. На миг символ вспыхнул красным.

Это в свою очередь произошло и с остальными, и, когда она по очереди коснулась их всех, раздался щелчок замка и замаскированная под фреску дверь открылась.

— Позвольте мне, — произнес Аот. Он распахнул её шире и заглянул внутрь. — Кажется, в этой комнате полно сокровищ. — Взяв наизготовку копье, он настороженно переступил порог, и Джет устремился следом, чтобы не отстать от своего хозяина. Остальные последовали за ними.

Поначалу увиденное Барерисом лишь подтвердило слова Аота. Большая и темная комната была полна старых и, без сомнения, ценных предметов. В иных обстоятельствах он бы почувствовал любопытство, но в свете стоящей перед ними задачи это сейчас не имело никакого значения. Затем Аот обогнул гигантский драконий череп с вонзенным в него топором, и, внезапно вскинув копье, выкрикнул слово приказа. С наконечника оружия сорвалась молния.

Барерис подошел ближе, чтобы увидеть, во что целился его друг, и застыл на месте, охваченный одновременно удивлением, ликованием и яростью. Перед ними в каменном кресле с высокой спинкой, подлокотниками в форме драконов и ножками, исполненными в виде обхвативших шары когтистых лап, сидел Сзасс Тэм собственной персоной. Его окружала мерцающая полупрозрачная девятигранная пирамида, состоящая из магической энергии.

Похоже, лич ничуть не пострадал от молнии Аота, но, так или иначе, Барерис намеревался это исправить. Он издал громогласный вопль. Саркофаги и статуи зашатались, а с потолка посыпался песок, но лич даже не шелохнулся. Бард втянул воздух, собираясь запеть убийственную песнь.

Сзасс Тэм хихикнул и покачал головой.

— Это, мягко говоря, неожиданно. Я надеялся, что Наблюдатель приведет кого–то мне на помощь, но и подумать не мог, что это окажетесь вы. Какая приятная встреча.

— Приятная встреча? — повторил Барерис. — Приятная встреча? — стиснув рукоять меча, он направился к заключенной в пирамиде фигуре.

— Полегче, — бросил ему в спину Лазорил. — Нам ничего не грозит, и торопиться незачем. Более того, мы сможем наслаждаться нашей местью столько, сколько захотим.

Сзасс Тэм кивнул.

— Как я и предполагал, бывший зулкир Зачарования узнал Кресло Такорсила. Возможно, если ты расскажешь остальным о его свойствах, то сумеешь их успокоить. Тогда все мы сможем насладиться культурной беседой.

Лазорил заколебался, словно ему претило следовать совету заклятого врага, но затем произнес:

— Кресло — это темница, изначально предназначенная для архидьявола Орлекса, и наличие пирамиды указывает на то, что, по крайней мере, первичные охранные чары активны. Сзасс Тэм не может встать с него или предпринять что–либо, чтобы причинить нам вред.

— Значит… все

кончено? — неверяще спросил Самас. — Он беспомощен, и мы можем вернуть себе власть?

— Прежде чем вы начнете планировать победный пир, — произнес лич, — вам стоит задать себе вопрос, как именно я оказался в таком положении. Слушайте, и я все вам расскажу.

25–28 киторна, год Темного Круга

Когда Сзасс Тэм почувствовал, что его голени врезались в твердый каменный край, то сразу же понял, что удар Маларка швырнул его на тот же самый артефакт, в котором он некогда заточил Ярпилл. Он предпринял отчаянную попытку сместиться в сторону, но все равно рухнул прямо в Кресло Такорсила.

В тот же миг вокруг него появилась девятигранная пирамида. Она все ещё была мутной и выглядела так, словно состояла не из светящегося стекла, а из тумана. Это в любом случае удержит его в плену, но ненадолго. Только если не провести надлежащий ритуал.

Лич никогда не учил Маларка ничему из того, что касается Кресла, но он подозревал, что его помощник все равно нашел способ раздобыть всю необходимую информацию.

Маларк пробормотал заклинание, чтобы смыть с себя кислоту, а затем выпил эликсир, от которого его ожоги и волдыри частично исцелились. Затем он с помощью магии отправил шатающихся мумий обратно в их саркофаги.

Тем временем сила, удерживающая Сзасса Тэма, начала слабеть. Если Маларк не начнет ритуал в ближайшее время, лич вскоре снова обретет свободу действий. И, возможно, шпион и правда решит повременить с обрядом. Для него ему необходим маг, поклоняющийся богам света, а поблизости таковых не имелось. Если Маларк считает, что у него есть время, чтобы привести пленника из другой части подземелья…

Но нет. Ему это не потребовалось. Из поясного кармана бывший шпион вытащил стеклянный шарик и швырнул его на пол. Тот разлетелся на части, и во вспышке алого света возникла худая, обнаженная девушка с кляпом во рту и связанными за спиной руками. В ожидании момента, когда она ему понадобится, Маларк заключил её в этом шаре в стазис, предварительно уменьшив в размерах.

Он ударил её по спине ребром ладони, чтобы парализовать, а затем опустил на пол. С помощью желтой когтистой перчатки он вырезал пару идентичных рун у неё на лбу, и кровавые символы вспыхнули пламенем. Он произнес начальные слова первого из ритуалов двойного сгорания, и Сзасс Тэм почувствовал, как его путы затягиваются туже. Теперь он уже не сможет подняться на ноги и наложить заклинание на стоящего перед ним человека.

Но способность говорить он не утратил, и лич воспользовался этим в полной мере. Он принялся выкрикивать угрозы. Проклятья. Всякую чушь. Что угодно, лишь бы нарушить концентрацию Маларка. Ведь, если он допустит хоть малейшую ошибку в чтении или вырезании рун, ритуал не сработает.

Но все было напрасно. Сзасс Тэм слишком хорошо натренировал своего ученика, и, когда бывший монах Долгой Смерти вырезал последнюю пару символов на обуглившемся, искромсанном трупе своей жертвы, а на поверхности пирамиды на миг вспыхнула руна, лич понял, что теперь Кресло сможет удерживать его вечно.