Нечисти
Шрифт:
– Не надо. – Ника вдохнула, как если бы собралась нырять, зрачки ее прыгали, не в силах ни на чем остановиться...
– А почему у вас распятие... вниз головой... Вон, над лампадой?..
– Ну я откуда знаю! Сто лет так висит. А как правильно? Я лично по церквам не хожу, ни разу не видел, а по фильмам – где вверх, где вниз, вообще я не присматривался...
– Я пойду...
– Куда ты пойдешь? А кофе? Садись, а то все остынет, я сейчас... Где половник?..
– Денис, выпусти меня немедленно. –
– Ника, что такое? Ты что?
– Не подходи, я кричать буду. Выпусти меня. Выпусти же!
Денис сосредоточился было, но обмяк: и так было видно, что девушка на грани истерики. А все этот дурацкий Ленька... и пепельница...
– Не кричи. Иду открывать. А сумочку?
– Принеси... пожалуйста...
Денис принес сумочку, пошел впереди, открыл двери...
– Так, ключи я взял, я тебя до метро провожу...
– Не надо, Денис... Спасибо, я сама...
– Нет, провожу! До метро.
Ника не стала спорить и пошла вниз. Ее, как показалось Денису, слегка пошатывало...
– Вы уже? Почему так рано? – Мать только что вышла из «мерса», они столкнулись нос к носу...
– Да... – неопределенно ответил Денис. – Решили прогуляться...
– Ника. Посмотри на меня. Что-то случилось?
Нике очень, очень не хотелось поднимать взгляд на Ольгу Васильевну, но она решилась...
– Я...
– Плохой из тебя кавалер, сыночка. Отправил девушку, не накормил, не поговорил... Ника, ты где живешь?
– Там... за Автово, на маршала Казакова...
– Нам как раз по пути. Гарик, девочка с нами поедет, мы ее довезем.
– Спасибо, не...
Мать взяла девушку за руку, и та покорно смолкла...
– Садись в машину, Ника, Слава, подвинься.
Ника медленно, как сомнамбула, подошла к машине и села на заднее сиденье, рядом с дядей Славой... Денис весь еще был в обиде и недоумении: все так хорошо начиналось – и вдруг накрылось медным тазом... Досадно было сердцу и горько... Хоть бы попрощалась, хоть бы взглянула... Но нет, Ника сидела, опустив голову и плечи, на него – ноль внимания.
– Ну все, Динечка, поцелуй маму и домой. Поешь, покорми Мора, и за уроки. Слышишь, за уроки, а не за компьютер! Иди, мой дорогой...
Хлопнула дверца, коротко взвыл мотор, и «мерс» плавно отчалил от бровки.
– Что??? – Звякнула в мозгу запоздалая догадка! Головная боль пробила резко – Денис аж присел на секунду, – но действовать не мешала. Автомобиль споткнулся, закашлялся, снова взвыл, но с места не трогался. Денис стол на месте и ждал. Наконец мотор заглох, водительская дверца распахнулась, из нее рывками, по частям, вылез отец...
– Сын, что происходит?
– Я с вами поеду, Нику провожу.
– Нет. Справимся и без тебя. Иди домой, Денис.
Но
– Дядя Слава, Ника, подвиньтесь.
Никто не пошевелился. Денис наклонился поближе: Ника сидела с открытыми глазами, но вне сознания. Головная боль усиливалась с каждым мгновением, ее уже почти невозможно было терпеть. Надо срочно... срочно... Стекла в машине начали дребезжать, все более тонко и мелко, уже зазудели... откуда-то пахнуло дымком...
– Сыночка, успокойся! Хорошо, хорошо, садись, скорее же садись... Слава, подвинься...
– Но... – Отец нерешительно оглянулся на Нику.
– Ты что, Гарик... видишь же, что с Динькой... Ему еще рано. Нельзя!.. – Мать с ужасом и тревогой смотрела на сына. Холодная мамина ладошка легла на лоб – и сразу полегчало.
– Все, Гарик, закрывай, поехали, в дороге поговорим...
На этот раз машина завелась сразу и ничего ее не удерживало. Довольно долго они ехали в полном молчании.
– Ее нельзя отпускать, сын.
– Куда ее нельзя отпускать?
– Никуда. Вообще нельзя, после того как она видела Мора, Леньку, наш уклад.
– Ну и что с того? Да она никому и не скажет.
– Не скажет? Вот как? А почему, сын? С чего ты взял, что она будет молчать?
– Ну... Я ее об этом попрошу.
– Ты уже попросил ее остаться. Она послушалась?
– Так вы что ее... Убьете???
– Мать же просила тебя остаться дома.
– Мама?
– Динечка, послушай меня...
– Убери руку! Так вы что, собираетесь ее...
– Денис, успокойся! Я тебе все объясню...
– Объясняй. Ого... это где мы, на кладбище, что ли?.. Никто никуда не пойдет. Здесь объясняйте... Мор? Откуда он здесь?.. Ничего, снаружи подождет. Пусть лучше дядя Слава выйдет, а то здесь тесно...
Мамин брат, как всегда безмолвный и исполнительный, вышел; обиженный невниманием Мор уселся на капоте. Денис остался наедине с родителями, бесчувственная Ника была не в счет.
– Динечка, ты уже большой, должен все понимать...
– Но еще недостаточно взрослый, чтобы исполнить то, к чему призван.
– А к чему я призван?
– Мы говорили. Ты, когда повзрослеешь, а тот день не за горами, должен будешь изменить существующий сегодня миропорядок.
– А чем этот плох?
– Всем он плох, неужели ты сам не видишь? Человечество – мелочное, лживое, подлое, двуличное. Головной мозг дан человеку не для того, чтобы одною половиной служил он распятому, а другою...
– Так я что, должен Апокалипсис учинить?
– Нечто вроде... На самом деле ты должен это никчемное человечество спасти от самоуничтожения, а во вторых – вправить ему мозги, чтобы не раздваивалось в служении своем и в морали.