Нечисти
Шрифт:
Леха любил ночные прогулки, спешить ему было некуда, и от «Техноложки» он решил пойти пешком.
Иначе стал выглядеть мир, и наверное, это навсегда. Денег – полные карманы, впервые в жизни. Если еще понадобятся – никаких проблем: можно отнять, украсть, выманить страхом и эффектными фокусами... Или просто заработать, гм... с применением обретенных способностей. Уж он не будет как дядя Петя – в деревне гнить да самогон глушить... Если бы только удалось управиться с Антихристом, о, как бы он зажил... Леха улыбнулся привычным мечтам и вдруг с предельной ясностью сообразил, что отныне это вовсе не мечты, а вполне реальные перспективы! Долголетие без дряхлости, богатство, ограниченное только собственным аппетитом, бабы, путешествия, компьютеры, слава... Тпру... Слава будет всемирной, но очень выборочной: только среди родичей. Ни людишкам,
До дому идти и идти, время было; Леха разбился на два внутренних лагеря и заспорил. Ну а на фига ему богатство? Как на фига, неужели? Купить себе поместье, со слугами, с конюшней. Мурману – конуру размером с Зимний дворец... Зачем конура – дома будет жить. Купить поместье конечно можно, только – с целью какой? Смотреть из окон на салазки и мальчика с жучкой? Поместье подождет. Мир надо посмотреть: Канары, Япония, Париж, Нью-Йорк... Поедет в Монте-Карло и сорвет там... Сколько? В смысле – зачем, когда денег и так будет полно? Ну просто путешествовать будет, не опасаясь спида, террористов и катастроф – мало что ли? А еще? Всегда будет молодым. Это очутится не скоро. А пока – чем будет жизнь заполнена? В армию он не пойдет, учиться дальше, на лекции и семинары ходить – просто смешно. Работать? Надо подумать – кем бы он хотел и для чего? Бабки зарабатывать – неактуально. Слава в мировых масштабах – уже проехали... Итак: пожрать, секс, путешествия, тачки... Зачем ему «порше»? Дядя Ёси без людского транспорта умеет гораздо быстрее, значит, и он сумеет. Перед тетками форсы метать? – И так все они его будут... Хм... Забавная штука – вседозволенность, вроде бы как ничего уже и не хочется по-настоящему. Разве что в Париж. Или Марианскую впадину осмотреть. Или наконец понять про шимпанзе... А на хрена теперь ему знать про шимпанзе, если он уже на шее носит телепата Аленушку с динамически изменяющимися размерами организма и вообще, что называется, видел чудеса? И какая ему теперь разница, сколько денег на счетах у Черномырдина? Учиться заклинаниям? – Леха остановился. А ну-ка... Нет, так... Надо сесть на скамеечку, и пусть никто вокруг его не замечает... Леха поерзал задницей по некрашеной скамейке (елки зеленые, после дождя!.. ладно, встанет и высушит) и выставил ладонь: сразу же по всему дворику загуляли вихри, пространство задрожало, словно в полуденной пустыне, а столбик этого пространства, что вытянулся над Лехиной ладонью, постепенно и прозрачность утратил... Шел процесс конденсации углекислого газа... Углекислый газ, под бдительным колдовским присмотром, презрел валентность и по капле выдавил из себя свободный кислород... Дальше Леха положился только на общесловесное пожелание, внутренне будучи готов к неудаче. Но нет, углерод сгустился не в рыхлый графит, а как надо: на ладони лежал прозрачный кристаллик неправильной формы. Вот тебе и алмаз в два грамма весом! Гранить уж не буду сегодня, ибо не умею... Из лужицы на Леху смотрело ухмыляющееся лицо; ладонь медленно повернулась «на ребро», и отражение заходило мелким ходуном, на несколько секунд утратило портретное сходство... Лучше он потом в газетах прочитает про счастливчика...
При всем при этом ни маму, ни отца с Четом не оживить... Леха помрачнел и больно прикусил губу. А если??? Нет, это невозможно, вот это как раз действительно невозможно. А именно этого и... Неужели всегда так?
Все, все, переключиться немедленно и проморгаться...
Наверное, в советское время было очень здорово, интересно и весело: все было в дефиците, и всего хотелось. Надо будет у бабушки порасспрашивать. И вообще... Интересно, она что-нибудь знает или помнит про Киевскую Русь? Можно было бы заняться историей или археологией. Но зачем? Вот он сакраментальный вопрос даже для продвинутого, эрудированного колдуна! И, кстати говоря, проблемы метаболизма: как будем решать насущное – рабски терпеть до дому, откачивать колдовством или демократично отойти в подворотню и предоставить все природе? Последнее проще, тем более – ночь. Дома надо будет немедленно придумать себе занятие, да хотя бы и инвентаризацию сделать: отобрать действительно ценное – фотографии, некоторые памятные вещи, телефонные книжки. На самом деле ценного немного, весь фокус в том, чтобы все перебрать и ничего не забыть. Как раз хватит ему до утра, а там можно будет и поспать немножко. А потом уже и...
– Леха! Ты? – Голос знакомый, а Леха все равно вздрогнул. Лучше считать, что от неожиданности. Кто это?
– Хэ-хей! Слышу, голос очень знакомый – точно! Эдька!
– Я самый. Ты чего здесь? Куда, откуда?
– Домой иду. Был тут...
– А, я тоже домой. Вон, там сразу за углом арка... Короче, от невесты иду. Женюсь, в сентябре свадьба.
– С ума сошел?
– Напрочь! Вместе учились, только в разных группах, и я запал. Ее родаки – ничего, мои – сначала на дыбы... Короче – пятого сентября гуляем. Считай, что ты тоже приглашен. Так ты куда сейчас?
– Домой, через Васильевский, если успею.
– Слушай, Леха, мы ведь после девятого не виделись. Как я в свою лажовую путягу попал... Ты, говорят, студент?
– Угу.
– Круто. А я вот корочки получил, конец колледжу. Батя обещал устроить в одну контору, а пока халтурю потихонечку... А что это у тебя за трость...
– Забудь.
– Сейчас мы с ее отцом немножко посидели... А чего тебе дома? Слушай, пошли ко мне? Мои на даче, соседи тоже, сеструха в лагере каком-то молодежном... Закуска есть, целый холодильник оставили, винца сейчас купим. Или чего-нибудь покрепче. Ленку-то ее мамаша не отпускает со мной ночевать, днем приходится встречаться. Типа только после загса и венчания, представляешь? Поехали, ну? Столько не виделись. Жалко, что поздно уже, а то бы еще кому позвонили.
– А, поехали, даже и лучше. Ты там же?
– Да, там же, на Пестеля, рядом с Пантелеймоновской. Сейчас тачку возьмем. Не дергайся, Леха, есть деньги.
– Деньги и у меня есть... Эдька, ты просто молоток, что меня заметил!..
Маша уснула – еще двенадцати не было; устала за день, да и недосып накопился за предыдущие дни, ребенок ведь, а вот Денису – хоть бы что, сна ни в одном глазу.
Как легко, оказывается, привыкнуть к радости и уюту и как лениво покидать их даже на короткое время. Но он уже которые сутки домой не заглядывал, это недостойно, нечестно. Кроме того, быть может в родной обстановке он сумеет понять что-либо полезное или найти. Надо действовать сейчас, пока ночь, а днем или утром у него точно сил не наберется заходить в мрачную, навеки опустевшую квартиру... Машу же не поведешь туда, слишком много пришлось бы ей объяснять. А если поставить в ее сознании магические барьеры... То это только начать... Тогда лучше действительно слепить муляж, состоящий из одних достоинств и пить-есть не требующий. Кстати... пусть она до утра не просыпается. Да, сны – какие будут, не надо вмешиваться, просто пусть сон будет крепким.
Денис минут пять тщательно ощупывал окрестности: на многие сотни метров – ничего существенного. Магическая защита – на всю катушку. Может, ей Морку и Леньку для страховки оставить? Нет. Она человек, и лучше будет, если вокруг нее будет просто охраняемое пространство, а не два представителя... гм... совсем другого мира.
Денис наклонился к девушке и осторожно поцеловал в щеку. Он, конечно, мог бы их принудить... Ишь запрыгали, как лягушки! Не буду, со мной пойдете. Точнее, полетите, ибо соскучился я, братцы мои, по крыльям!..
Ты, Ленька, ретроград: вот почему бы тебе не согласиться на пару крылышек, по типу стрекозиных? Так бы и порхал вокруг меня, мух бы ловил. А то повадился на чужом горбу путешествовать. Ну как знаешь, а нам с Моркой нравится, да, Морик?
Ключ на старт, курс – Марсово поле, строение намбер пять. Поехали!
Денис не удержался – и путь к дому получился извилистым, запутанным, как «борода» из рыболовной лески... И это было классно, нет ничего лучше! Надо будет потом поэкспериментировать с другими скоростями и на настоящих высотах... Нет, но как это больно – не уметь летать! Маше наверняка понравится, и уж он постарается, чтобы и ей стало дано...
– Динечка, а можно спросить? Только не сердись...
– С чего я должен на тебя сердиться?
– У тебя есть друзья? Знакомые, с кем ты тусишь?
– Хм... Скорее да, чем нет... О, такси. Позже расскажу, не под дождем и не в машине, только напомнить не забудь.
Надо будет сводить ее хотя бы в «Аннушку», познакомить. Не то чтобы они там все друзья, но нормальные ребята, и об Интернете можно, и о стихах...
Двери узнали хозяина, запоры, повинуясь сказанному, сами закрутились и защелкали... «Здравствуй, хижина родная, здравствуй, милый уголок...» Хоть бы пыль какая осела... Паук и ворон – не понять, а заглядывать лень – то ли от радости забегали, зашныряли по своему жилищу, то ли рефлексы телохранителей включились... Чисто здесь, глупыши, нет опасностей. А почему бы и нет: оно ведь – и их жилье, у каждого свой угол, только им принадлежащий, свои воспоминания, быть может... Поесть, что ли?.. Ну поедим, кофейку попьем.
Как хорошо, оказывается, когда на кухне напротив тебя – близкий тебе человек, и как грустно понимать, что в доме, в котором ты так долго жил, никогда уже этого не случится: непоправимое – непоправимо. Денис вскочил и побежал в мамину спальню. Шкатулка стояла там, где он ее помнил. На этот раз она не сумела защитить свои секреты и распахнулась с музыкальным стоном – стоило только пожелать... Нет... Вместо пергаментного свитка – полоска серого пепла, как и следовало того ожидать. Денис поднапрягся... И еще раз нет, даже ему не по зубам восстановить разрушенное... Шкатулку он возьмет с собой, чтобы никогда отныне не открывать ее, просто знать, что там лежит его память о маме, а уж что там за кольца и колье с сережками – какая разница... Кофе остыл, и новый лень заваривать...