Недостойный сын
Шрифт:
— Да уж! Истинный Демон! Куртку разодрал и руке досталось изрядно! — тяжело дыша, отвечаю ему. — Главное, что Пират живой!
— Это да! Хороший вырастет, ежели против моего выйти не побоялси! Да и ты, паря, не хилого десятку! К франга* пойдёшь — скажи, что я твою рану оплачу, ну и от себя лично кувшинчик проставлю за кровушку пролитую. За куртку тож не в накладе останешься. Звать-то как?
— Ликкарт Ладомолиус! — усмехнулся я. — Слыхал про такого?
Судя по тому, как побледнел псарь — слышал.
— Простите, Ваше Милосердие, — встав на колени,
— Откуда вы такие прибыли, если своих господ не знаете? — поинтересовался я.
— Так с Восточного побережья вместе с ри Сарнией. Приказ Вашей матушки был привезти собак новых да побоевитее. Меня Нарибом зовут… Псарь Нариб.
Вот значит как! Подсуетилась Литария после того случая с проникновением в дом посредника Теней. Заодно новые псы, ко мне не привыкшие, и можно контролировать непонятного человека, не давая ему разгуливать, где не следует. Двойная выгода! Логично, но вопросы остаются, и я их обязательно задам ридганде…
— Нариб! Берёшь своего убийцу и валишь на псарню! Говорить никому ничего не будем, но если ещё раз подобное повторится — с обоих шкуры спущу! Понял!
— Спасибо, Ваше Милосердие! — вскакивая, радостно начинает благодарить меня Нариб. — Не повторится! Мы ж никогда, что б вот так раньше! Верой и правдой служить Вам будем! Правда, Демон?!
Не знаю, что подумала эта псина, но взгляд был хоть и внимательный, но не самый ласковый. Будто бы нас с Пиратом на запчасти мысленно разделывает… Да и плевать! Главное, чтобы с цепи больше не срывался, а уж мы к нему в гости не пойдём однозначно!
Местный франга, седой сухонький старичок, лишь только поцокал языком, осматривая мою рану, и зашил её, не задавая лишних вопросов.
— Ну что, Пиратище? — спросил я у слегка помятого, но, слава богу, целого щенка, когда мы вышли на улицу из пропахшей снадобьями каморки лекаря. — С боевым крещением нас! Вот и я свои первые шрамы заработал! За эти хоть не стыдно! Мы с тобой ещё всем накостыляем! Как подрастёшь, так и начнём!
— Гав! — согласился со мной друг и, гордо вскинув мордочку, смешно засеменил в сторону дома для слуг… Не иначе хвастаться Патлоку о своей победе.
За ним поплёлся и я. Пусть Сарния с мамашей поговорят и решат, как жить дальше, а непутёвый Ликкарт им будет только помехой.
Литария сидела в роскошном кресле, крутя на пальце большой перстень с драгоценным зелёным камнем. Со стороны казалось, что хозяйка поместья расслаблена и безмятежна, но это было обманчивое впечатление. В голове женщины шёл серьёзный мыслительный процесс о будущей жизни под одной крышей воссоединившегося семейства.
Дочь приехала, не посмев ослушаться. Сарния не любила конфликтов, живя в своём прекрасном, но выдуманном мире, где плохое происходило только
По приезде она сразу кинулась обнимать мать, рассказывая о дороге и последних новостях с Восточного побережья. Так продолжалось недолго. Вошедший слуга объявил, что на территорию поместья прибыла карета Ликкарта.
Сарния тут же замкнулась в себе и стала суетливо метаться по комнате.
— Успокойся, дочка, — мягко сказала Литария. — Не всё так страшно, как ты себе напридумывала. Ликк…
— Нет, мама! Я постараюсь сделать всё, что ты мне велишь, только не проси того, чего я сделать не в силах. Он здесь! Здесь! Извини, но мне сейчас срочно нужно на свежий воздух. Подальше!
— Дочь! — уже строго приказала мать. — Сядь и не делай глупостей!
— Мамочка! Пожалуйста! Я вернусь! Я не убегу, но дай мне привыкнуть! Умоляю!
— Хорошо, — сдалась Литария, — жду тебя на ужин и никаких отговорок больше не принимаю!
Девушка стрелой вылетела из комнаты, а ридганда уселась в своё любимое кресло и погрузилась в невесёлые думы. Скоро вернётся из рейда муж, и что он застанет в доме? Истеричку дочь, ненастоящего сына и жену, которая допустила всё это! Как Венцим сможет стоять на страже Свободного Вертунга, зная, что оплот любого воина, его семья развалилась на части? Надо что-то менять, чтобы подобного не произошло!
И начинать нужно с себя самой. Слишком много гнева и скорби, слишком непримирима она к происходящему! Да, сына больше нет — его место занял этот непонятный мужчина. Но стоит быть честной — плохого от него не исходит. Пусть и омерзительно смотреть на родное лицо, доставшееся чужаку, только выкормыш Жанира сам не рад случившемуся. Несколько раз пытался идти на контакт и проявить заботу, но я его отталкиваю. Зачем? Просто не хочу видеть, а надо быть разумной — хватит и тех эмоций, что расплёскивает Сарния.
К тому же этот Ли… Нет! Даже в мыслях не могу назвать его именем сына! К тому же он интересен, рассудителен, и рядом с ним возникает чувство уверенности, что всё будет хорошо. Частые ужины вызывали уже не только отторжение, но и стыдливое наслаждение от интересных, местами остроумных бесед. Надо привлекать его на свою сторону полностью — какой-никакой, а союзник, связанный не только общей тайной, но и общими интересами… Неправильно! Этот иномирец и так на моей стороне, а вот я… Пора делать шаг навстречу. Значит, как только…
— Мама! — не дала закончить важную мысль появившаяся Сарния.
Бледная как мел, девушка подошла на негнущихся ногах к столу, налила из графина сок и стала жадно пить его из подрагивающего в руке стакана.
— Мама. Я чудовище…
— Что?! И ты ТОЖЕ?! — вскочила испуганная Литария.
— Я хуже всех… Отрекитесь от меня, как от недостойной носить фамилию Ладомолиусов! Дрянь! Мерзкая жестокая дрянь! Сейчас я смотрела на Ликка и желала его смерти!
— Поясни, дочь… — внутренне выдохнула ридганда, понимая, что это не ещё одно переселение душ, а очередной эмоциональный заскок Сарнии.