Недостойный сын
Шрифт:
— Уже разговариваю. Может, и Венцима привлечь? Ренгафар должен уметь «строить» подчинённых.
— Умеет… Только не Сарнию! Любимица-дочка с шеи не слезает у папаши! Да он сам её ни за что с неё не снимет! Поверь, ещё возмущаться будет, что «маленькую девочку, которой ещё рано», испортили! Я же научилась делать выводы из собственных горьких ошибок… До встречи, Ликкарт! — резко свернула разговор мать.
Проснувшись утром, Литария лежала и вспоминала вчерашний день. Точнее, даже не сам день, а самозванца. Почему-то в последнее время только о нём и думала.
Думала, что хотела избавиться, но вчера, глядя на уезжающую с ним карету, вдруг стало грустно и пусто. Почему? Неужели материнское сердце так реагирует на тело родного сына или есть ещё на что-то? Непонятно…
Также тревожила Сарния. Уж она со своим прошлым отношением к брату обязана была почувствовать подмену, но, кажется, теперь ещё больше восхищается им. Вроде Ликкарт должен повлиять на неё благотворно, но где гарантия, что не переманит на свою сторону и не настроит против семьи? Пусть и заявлял неоднократно, что я ему мать, а Венцим отец, только пока это одни слова, а на деле… Ликк тоже много всего говорил, а потом предал страну и свой род…
— Доброе утро, ридганда! — ворвалась в комнату служанка с перепуганным лицом, прервав внутренний диалог хозяйки. — В ворота въехала карета Звейнициллов!
— Что?! — вскочила та. — Почему пропустили без моего согласия?!
— Извините, но как?!
— Ах да… — недовольно скривилась Литария, поняв свой ляп. — Такому гостю разрешения не требуется… Быстро будить ридганду Сарнию, если ещё спит, и приводить нас с ней в порядок! Кангану Звейнициллу предложить завтрак, выставив всё самое лучшее к нему!
Уже через минуту дом напоминал разворошённый муравейник: метались слуги, повара и девушки-горничные с охапкой красивых платьев. Обе ридганды были приведены в подобающий вид в кратчайшие сроки.
Остановившись у двери в столовую, Литария посмотрела на слегка взбудораженную дочь, ещё не пришедшую в себя от такого раннего для неё пробуждения, потом громко выдохнула, внутренне собралась и, нацепив на лицо самую радушную улыбку из своего арсенала, вошла в помещение.
— Рада приветствовать Вас, Ваше Сияющее Величие, в родовом гнезде Ладомооо… — начала она, быстро осекшись.
Было от чего! Вместо Тойбрела Звейницилла за столом в расслабленной позе с чашкой кофе в руке сидел не он, а его дочь!
— Извините, Ваше Повелительство, я думала, что…
— Ничего! — благожелательно улыбнулась Ирисия. — Наши с отцом кареты одинаковы, и не Вы первая, кто попадается на подобное. Это я должна просить у Вас прощения, что явилась «без стука», но сегодня, выехав на прогулку, вдруг поняла, что никогда не была в гостях у Ладомолиусов. Будем считать моё появление неофициальным визитом скучающей девчонки!
— Добро пожаловать, эка Ирисия! — радостно ответила Литария, чувствуя, как по спине пробежало целое стадо мурашек. — Более достойной и прекрасной гостьи этот дом не видел!
Солнечная гостиная, уставленная свежими цветами, бодрящая свежесть утра, три грациозные, прекрасные
27. Строчки новой книги
Возвращаясь во дворец, Ирисия довольно улыбалась. И было отчего! Всё, что она задумала, прошло как по написанному. Утром, приказав разбудить себя засветло, эканганда взяла карету отца и поехала к Ладомолиусам. Ранний визит должен был сбить их с толку и заставить нервничать. Так и вышло. Выражение лица Литарии, с которым она встретила появление дочери правителя, явно указывало на то, что к подобному женщина готова не была, хотя и быстро взяла себя в руки.
— Разрешите представить мою дочь ри Сарнию, — сказала хозяйка дома после небольшой паузы, во время которой все присутствующие попытались оценить обстановку и понять, в каком ключе стоит вести разговор.
— Здравствуйте, Ваше Повелительство, — вежливо поприветствовала девушка.
— Ой! Ну не на дворцовом же приёме! Давай просто по именам! Хотя и не общались мы ни разу, но никогда не поздно начать.
— Один раз было, — возразила Сарния. — В позапрошлом году на празднике ремёсел Вы подошли ко мне и спросили о том, кто портной моего наряда.
— Да? Не помню. Извини, но столько лиц ежедневно мелькает перед глазами, что уже путаюсь в них. Отец меня с малолетства держал на расстоянии от людей, считая, что всем чего-то будет надо от эканганды и попытаются использовать неокрепший ум в своих интересах. Лишь недавно стал выпускать в свет самостоятельно.
— Кошмар! — сочувственно ответила Сарния, прижав ладошки к своим щекам. — Вы прямо как затворница жили!
— Ну… Знаешь, канган был в чём-то прав. Первое же моё близкое знакомство с посторонним человеком обернулось глубоким разочарованием… Кстати, а где Ликкарт? — поинтересовалась Ирисия, прекрасно зная, что тот ещё вчера укатил в столицу.
— Дела позвали в город на несколько дней, — склонив голову, ответила Литария. — И я как мать хотела бы перед Вами извинится за то, что он натворил. Хотя как женщина с удовольствием бы расцарапала его наглую физиономию, не посмотрев на родство!
— Ого! — рассмеялась гостья. — Видимо, сами боги надоумили меня сегодня приехать к вам! Все только и жалеют «бедняжечку», но в сообщницы записываться не спешат! Поверьте, ри Литария, такая поддержка ободряет лучше всего, а ни «душевные прикосновенья глаз, сочувствия полны».
— Это же строчка из поэмы Хамзата Печального «Тихие ручьи любви»! — воскликнула Сарния. — Вы тоже его читаете?
— Что значит «читаю»?! — почти натурально возмутилась Ирисия, — Я живу его творениями! Величайший поэт, тонко чувствующий мир!
— Да-да! Готова кровью подписаться под Вашими словами! Особенно мне нравится его «Признание в любви у склепа».
— Эту книгу я заменила на такую же, так как истёрла страницы до дыр перечитывая! Как же приятно встретить единомышленницу в лице Вашей дочери, Литария! Вы не будете возражать, если мы с ней немного прогуляемся и поговорим о литературе? Просто умоляю об этом, а то вести в одиночестве диалоги сама с собой, обсуждая прекрасное, поверьте, очень угнетает!