Недоучка
Шрифт:
– Лирика все это! – подвел итог Буров. – Кончилась она где, не знаете? Здесь или в больнице?
– Сказали, здесь.
– Поня-атно.
Буров хотел было еще что-то спросить, но, увидев выруливавшего из скверика Рязанцева, передумал. На душе бригадного бугра стало как-то сразу спокойно и благостно.
Дождавшись, пока парень подойдет, Буров не то в шутку, не то всерьез, представил его нанимателю:
– Михал Иванович, знакомьтесь. Это Сергей Рязанцев, наш крутой специалист по любым проявлениям нечисти. Если уж он за вашего духа возьмется, можете считать, что деньги потратите
Подошедший Сергей хоть и не смутился такому представлению, но все же высказался:
– Скажете тоже, Сергей Палыч!
– Ну-ну! Не нужно скромничать!
Между тем сам потерпевший смотрел на Сергея даже не оценивающе, а с жалостью. И, скорей всего, жалость, написанная на его лице, относилась к себе любимому. Представленный ему мальчишка не внушал доверия и не впечатлял ни грамма. Молодой, что он в таком возрасте может сделать?
Рязанцев теперь уже с близкого расстояния осмотрел объект, в котором предстояло работать. Когда он, проходя мимо, огибал дом, то обратил внимание, что тот имеет форму подковы, – наверное, всем, кто в нем жил, на счастье. А вот архитектура фасада была странной и неровной, красивой, со сложной лепниной, которой действительно можно было любоваться и любоваться. Потому и квартиры здесь, скорей всего, могли являться предметом мечтаний советской элиты, а сам дом казался недосягаемым оплотом жизни класса люкс.
– Так! Багажник открыть, аппаратуру взять и нас с Сергеем и Марысей догонять! Вперед, бродяги!
Через массивную дверь они попали в сквозную общую для всех жильцов прихожую, стены которой украшала красочная барельефная плитка. А еще в стену было вмонтировано высокое зеркало. Сколько прекрасных дам поправляли перед ним свои шляпки, помнит только оно само. К сожалению, позже, когда страна не могла разобраться в себе и с магазинных полок все исчезло, кто-то «мудро» изъял из стены все прекрасные изразцы, и это вряд ли был музей. Стену умело отштукатурили, но… Ушла прежняя красота подъезда, оставив после себя некоторую обшарпанность времени, поселившуюся здесь основательно. Но даже без прежней лепнины дом оставался красив.
Оставив охрану Кононова внизу и отправив парней и самого хозяина квартиры на лифте, они по прихоти бугра, с задумчивым видом шедшего первым, на четвертый этаж поднимались по лестнице. Сергей, желая прояснить обстановку, спросил Бурова:
– Что там с квартирой?
– Обычный полтергейст, – буркнул тот не оборачиваясь. – С ним вон даже Маринка без особого напряга справится.
Марина промолчала, хотя после услышанной от работодателя в отсутствие Сергея информации было над чем подумать.
Первыми, как это бывало почти всегда, в квартиру зашли Валерка с очкастым разумником-теоретиком, киндер-сюрпризом Геннадием. Втащили аппаратуру. Уже в прихожей, с широким проходом даже при наличии встроенных шкафов во всю стену, увидели хрустальную люстру на высоченном потолке и бронзовые светильники, крепившиеся к стене. По кромке шла нетронутая потолочная лепнина, дорогой паркет был аккуратно уложен на полу.
Палыч придержал Рязанцева за руку, тем самым приостановив и Марыську, шедшую следом за ним.
– Серега, ну ты как? – поинтересовался он, с неподдельным интересом заглядывая парню
Значит, жучара, пока поднимался по лестнице, успел все обмозговать, прикинуть относительно рассказа нанимателя и уже что-то для себя решить касательно появления здесь Рязанцева. А ведь Маринка соврала! Не ждал его Буров. Видно было, что сначала удивился, но теперь изменил поведение. Как пить дать, нашел способ по деньгам объегорить.
– Если что, сможешь, как в прошлый раз?
– Сергей Палыч, да я в прошлый раз ничего и не делал, – попытался оправдаться Сергей. – Просто выбежать не успел, а потом будто в ступор впал. Все как в прострации, толком-то и не помню ничего. Полтергейст как-то сам развоплотился.
– Ну-ну! Рассказывай! Ладно…
Что он хотел добавить, Серега не понял. Из квартиры послышался неприятный звук падающей жестянки, а после – звон разбивающегося то ли стекла, то ли фарфора. Через подсвеченную люстрой прихожую, напоминая миграцию слонов в посудной лавке, при этом вопя в унисон и издавая звуки, отдаленно напоминающие обрывки нецензурных слов, двойка первопроходцев ломилась в обратную сторону. Бежавший последним Валерка успел с грохотом захлопнуть за собой дверь.
Буров едва умудрился поймать обоих у лестницы, цепко ухватив одного за ворот, другого за руку. Мальчишки дышали как загнанные кони, глаза какие-то заполошные, безумные, лица бледные, самих потряхивает, будто припадочных. Было видно, что в злополучную квартиру они больше не ходоки. Не-не-не! Дубиной не загонишь!
Хитрый хозяин квартиры, в этот момент чем-то неуловимо напоминавший крысеныша, высунувшись из-за угла лифтовой коробки, промямлил:
– А я ведь вас еще на улице предупреждал!
Под грозным взглядом Бурова он от греха подальше подался за перегородку.
– Что там? – спросил у бледных, похожих на затравленных хомячков подручных Сергей Павлович.
– Кошмар во весь рост! – переведя дух, выпалил Валерка. – Хата та еще!
Очутившись за пределами опасной зоны и осознав это, очкастый ботан был более многословен:
– Только вошли, сразу поняли: аппаратура там на фиг не нужна… Что оно там, и без приборов ясно стало. Оконные стекла не разбиты, но все в дырах, как решето. Захочешь специально так сделать, – он помотал головой, – не получится. Аккуратно. Каждое отверстие сантиметров по пятнадцать-двадцать. Ну да черт с ним! Видели что-то подобное и раньше. Огляделись. Смотрю, у Валерки глаза округлились. Проследил за его взглядом… Прямо из стены, за которой, судя по схеме квартиры, кухня находится, высовывается поднос, а на нем – фигуристая початая бутылка с этикеткой и два стакана…
Из-за перегородки послышался возмущенный голос хозяина квартиры:
– Эта скотина до моего двусолодового виски добралась!
– Молчать! – прикрикнул Палыч и тряхнул Геннадия за воротник. – Дальше.
– Дальше? Ну да! Бутылка приподнялась и разлила в стаканы… гм, вискарь. Не буду ж я с привидением пить? Ну и попятился…
– Ага, – добавил Валерка. – А он в нас подносом запулил.
– Н-да!
Буров отпустил обоих, переварил услышанное и стал действовать. Сергею на плечо легла тяжелая ладонь бугра.