Недоверчивое сердце
Шрифт:
Он все еще не верил. Ощущал сладость ее слов у себя на губах и беззвучно повторял их. Даже если она не повторит таких слов, он навсегда запомнит этот день. Его бесконечно страшила мысль, что Белл произнесла свое признание под влиянием перенесенного потрясения и не сознавала, что говорит. Или сказала это из благодарности. Последняя мысль была просто невыносимой.
Они находились уже у въезда в город, когда Белл беспокойно пошевелилась у него в объятиях и начала пробуждаться. Кейси крепче обнял ее.
— Мы почти дома, радость моя. Вон Телеграф-Хилл
Белл подняла на него серьезный, внимательный взгляд. Как дорого ей это лицо, так бы и смотрела на него вечно. Подумать только, лишь оказавшись в смертельной опасности, она осознала, что не могла бы жить без этого человека. Теперь она не сомневалась, что он не покинет ее, останется с ней, Томми и их будущим ребенком до своего последнего часа. Он будет любить и защищать их всегда.
— Боль не так сильна, когда ты обнимаешь меня, — проговорила Белл с дрожащей улыбкой. — Я люблю тебя, Кейси Уокер. Не оставляй меня.
Она это повторила!
Кейси не смог удержаться от улыбки. Белл и вправду любит его! Вот уж чего он и вообразить не смел!
— Да будет тебе известно, в конце концов, что я никогда тебя не оставлю. Если бы я собирался уйти, то давно бы ушел. Я люблю тебя, Белл. Я полюбил тебя с того часа, как впервые увидел и понял, что ты совсем не такая, какой изображал тебя Макалистер. Но довольно разговоров. Мы приехали.
Белл оставалась вполне бодрой до той минуты, как Кейси снял ее с лошади. Как ни был он осторожен, боль вспыхнула с такой силой, что Белл громко вскрикнула и потеряла сознание. Она не видела, как Грета, Томми и Ван Ю выбежали из дома и окружили ее, не слышала их встревоженных голосов, когда они расспрашивали Кейси.
— Что с мамой? — спросил Томми, едва Кейси внес Белл в дом.
— Скоро все будет хорошо, сынок, — ответил Кейси, в душе моля небо, чтобы так оно и было.
— Чем я могу помочь? — сказала Грета. — Она такая бледная!
— Она в шоке. Пошлите кого-нибудь из слуг за врачом.
Грета отправилась выполнять поручение, а Ван Ю тем временем шел впереди Кейси, отворяя двери одну за другой. Только уложив жену на кровать, Уокер смог более внимательно рассмотреть пятна крови на ее одежде, и опасения, что раны серьезные, усилились. Не случайно же она такая бледная.
В спальню вошла Грета и, увидев, как Уокер смотрит на пятна крови на платье жены, спросила:
— Что с ней сделал Джоунз?
— Не знаю. Вы послали за врачом?
— Он будет здесь очень скоро. Сейчас принесут горячую воду и чистые полотенца.
Томми, весь в слезах, цеплялся за Ван Ю.
— Почему мама такая тихая? Что с ней?
— Ты должен верить мне, Томми, когда я говорю, что мама скоро поправится, — серьезным тоном заговорил с мальчиком Кейси. — Скоро придет доктор и поможет твоей маме. А тебе пока лучше уйти с Ван Ю. — Уокер бросил на китайца выразительный взгляд. — Я пошлю за тобой, как только маме станет лучше.
— Ван Ю позаботится о Томми, — пообещал старик, уводя с собой мальчика, который подчинился
— Помогите мне снять с Белл платье, — обратился к Грете Уокер, когда служанка принесла горячую воду и чистые полотенца, поместила все на ночной столик и удалилась. Он осторожно повернул Белл на бок, чтобы расстегнуть платье на спине, и замер: ткань была изорвана и пропитана кровью. — Боже мой!
Кейси побелел, увидев на спине у Белл рваные раны. Он подозревал, что она серьезно пострадала, но к такому не был готов. С величайшей осторожностью убирал он клочки материи с израненной спины.
— Как такое могло случиться? — вырвалось у него, когда он опускал в воду чистое полотенце, которое потом приложил к ранам. — Какую же адскую боль она терпела! Нет, я должен был убить Джоунза!
Он только закончил промывать раны Белл, когда в комнату быстро вошел доктор Пибоди. Он отодвинул Кейси в сторону и склонился над Белл.
— Что произошло? — спросил доктор.
— Не знаю. — Кейси коротко поведал историю похищения Белл и задал врачу свой вопрос: — Не думаете ли вы, что Джоунз хлестал ее плетью?
— Не думаю, — покачал головой Пибоди. — Это скорее похоже на раны, нанесенные каким-то зверем. Я должен обработать их специальным составом и наложить несколько швов. Если в кровь не попала инфекция, все довольно быстро заживет и шрамов останется немного.
Доктор работал споро и умело, без перерывов, до тех пор, пока не наложил повязки. Потом занялся менее серьезными ранками и царапинами на лице и на руках у Белл, а под конец осмотрел поврежденную ногу. Кейси вздохнул свободнее, когда Пибоди сообщил, что переломов нет, только сильный ушиб и растяжение связок. Далее врач попросил всех уйти из комнаты, так как он должен произвести внутреннее исследование и установить, не причинен ли вред будущему ребенку.
Кейси выхаживал по коридору, дожидаясь, когда врач закончит обследование. Ему казалось, что прошло несколько часов, прежде чем Пибоди открыл дверь и разрешил ему войти.
— Она очнулась, — сообщил он, возвращаясь к пациентке. — Я понимаю, что вы оба беспокоитесь о ребенке. Насколько я могу судить, ваше дитя не пострадало. Белл поведала мне, что кувырком скатилась с холма. Я бы сказал, что этот ребенок твердо намерен родиться на свет. Если не случилось выкидыша до сих пор, его, вероятно, и не будет. Тем не менее Белл должна оставаться в постели неделю или даже две ради полной безопасности.
Пока врач говорил, Кейси сидел на краю постели и держал руку Белл в своей. Ему не хотелось расставаться с женой.
— Я оставлю обезболивающее и мазь для спины, — продолжал Пибоди, собирая свои медицинские принадлежности. — При малейшем намеке на заражение немедленно посылайте за мной. Но лучшее лекарство сейчас для вашей жены — это отдых.
— Спасибо, доктор. Грета вас проводит.
Дверь за врачом тихо затворилась, и Кейси, вернувшись к Белл, сжал ее руку в своей.
— Ты не хочешь рассказать мне, как это случилось, дорогая?