Негоциант 2. Марланский "Квест"
Шрифт:
Вечером того-же дня «Тайны Мадридского Двора» приоткрыли передо мной плотный занавес, и вот собственно, как.
В десять вечера, вместе с очередным патрульным, к трапу подошел Подольских собственной персоной и безбожно замолотил по бронепластинам шлюза привлекая к себе внимание. Звукопоглотители корабля естественно нейтрализовали шум, однако камеры наблюдения засекли активность в опасной близости и тут же сообщили на мостик.
– Что ты хочешь? – Огрызнулся я, не особо радуясь приходу гостя. В запале, с самого начала, кроме лютой ненависти старик у меня иных эмоций не вызывал, но время идет и былой пыл прошел, возведя мои чувства к дражайшему работодателю из переменной злобы, в константу
– Дело есть. – Хмуро произнес старик.
– У меня с тобой нет и не может быть никаких дел, кроме тех, которые я озвучил. – Охотно пояснил я свою точку зрения, однако Подольских и не думал сдаваться.
– Сколько нам еще плестись по этой грязи. – Выдохшийся Зимин уже несколько часов к ряду месил грязь, помогая гвардейцам вытащить то и дело увязавший в жидкой глине подвод с провиантом.
– Еще пару суток. – Азир, вечно жующий свою смолу, как всегда прибывал в отличном расположении духа. – Мы почти выбрались к пограничью, а там степи, которые не размоет не один ливень. Да и кочевники в это время не особо скоры на расправу, так что выйдем к черному пути в начале недели.
– Нам нужно торопиться. – Сбив капли дождя с капюшона, Слава болезненно закашлялся и попытался поплотнее запахнуться в плащ, но ткань его промокла насквозь и свои теплозащитные качества одежда потеряла. – Дьявол…
Надо особо отметить сезон дождей в королевстве. Если вы там никогда не бывали, то вы вряд ли поймете все плачевность положения Зиминского отряда. Дождь, это только одна из составляющих ненастью, крохотная песчинка в слаженном механизме непогоды, только для того и предназначенном, чтобы как можно больше осложнить жизнь простому путнику. Влажность непонятно как взлетает вверх, уверенно стремясь к ста процентам, мелкая изморось, уверенно сменяющая потоки воды, довершает дело и даже если ты укрылся в палатке, пытаясь обсохнуть около огня, то уже через пару часов одежда снова намокает и не помогают не меха, не плотное домотканое сукно.
И теперь представь себе, что вы путешествуете в холодной воде. Суставы ломит, тело бьет постоянный озноб, пальцы еле сжимают поводья. Ад. Сущий ад.
Все чаще по пути попадались брошенные дома, или даже целые деревни. Не обращая внимания на непогоду жители королевства, тех земель что ближние к пограничью, снимались с насиженных мест и погрузив свой нехитрый скарб на телеги, искали спасения внутри королевства. Близившееся Марево, по подсчетам шаманов и звездочетов, должно было двинуться в ближайшие дни, и толкучка на разбитом тракте была та еще. Зимин, и его скромное воинство, чувствовали себя не в своей тарелке, двигаясь в противоположную сторону. Очень часто Слава ловил на себе непонимающие взгляды селян и только все больше хмурился от этого.
– Все бегут от опасности, а кучка идиотов шагает на верную смерть. Что за причуда?
К пограничью два десятка гвардейцев и рейдер во главе вышли весьма в помятом виде, и пришлось дать привал и разрешить сутки стоянки, чтобы солдаты смогли очистить доспех и одежду, прежде чем продолжить путь. Шагать дальше в таком виде они отказались.
Умом Слава понимал, что опаздывает, и рискует прибыть к шапочному разбору, увидев вскрытый борт Ястреба, кучу трупов терзаемых местной флорой и фауной, и голову лучшего друга на шесте, однако ничего сделать не смог.
– Мы мол гвардия, и как чухонь какая пехотная не ходим. – Выкрикнул кто-то из толпы и двадцать глоток в унисон взревев, поддержали товарища. По понятным причинам Зимин вынужден был сдаться и дать добро.
– Надеюсь вы так же воюете, как чистите клинки, - прошипел
– Хорошо они воюют, - усатый сотник возник из-за плеча, да так бесшумно и внезапно, что Слава невольно схватился за нож на поясе. Пехотному мечу он не доверял, так как решительно не понимал, как им пользоваться. Боевая секира тоже была не в круге знаний, а с арбалетом, притороченным к седлу в ближнем бою не очень-то и развоюешься.
– Господи боже. Не делай так больше!
Десятник довольно загоготал.
– Не тужи командир, - довольно произнес он. – Сейчас парни почистят перышки и в путь. Там же степь, кочевники, черная дорога. Помирать то приятно в свежем белье. Да и потом, вот что я тебе скажу. Следят за нами.
– Это как же? – Зимин огляделся, но кроме чахлого перелеска в двух полетах стрелы к северу и кустарника, сплошь состоящего из шипов, ничего вблизи не приметил.
– Да вот так. – Улыбнулся Азир. – Привязался кто-то с самого караван-сарая. Как он под таким ливнем живет, чем питается, и вообще кто такой, мне не ведомо.
– А чего же не поймали?
– А зачем? – десятник выглядел натурально удивленным. – Ну чешет он за нами, так пусть себе грязь мелет. Мне не жалко. Планам он нашим вроде бы не мешает, колонне не пакостит, колодцы по пути не травит, ну и мир с ним.
– А может это шпион?
Усатый сотник нехотя повернулся в ту сторону, где по его предположению прятался ворог.
– Слушай, командир, а нам есть что скрывать? Ну честно?
– Да вроде бы нет. – Зимин сосредоточенно пошкрябал пятерней затылок. – Всем известно, что мы идем к пограничью, на подмогу негоцианту Сбирскому, барону Грецки и советнику Амиру. У меня и подорожная от его величества, с особой его личной печатью. Однако, самой поддержки мало. Меня вот что смущает. Там же добрых три десятка убийц, вооруженных по последнему слову техники планеты Земля, а мы вооружены по местной моде.
– Не тужи командир, - кусочек смолы отправился в рот, и усатый десятник блаженно зажмурился. – Наши парни могут капризничать от грязи, малого количества мяса в похлебке или отсутствия парадных медалей, однако, когда доходит до дела, им нет равных. Однако ты не забивай голову. Что со шпионом то будем делать?
– Вытаскивайте его на божий свет. Поглядим что за птица.
Десятник выплюнул черный изжеванный комок смолы и вставив два пальца в рот свистнул. Казалось бы, только и дожидаясь этой команды, один из воинов отделился от бщего гурта, греющихся перед костром, и взлетев на нерасседланную низкорослую лошадку, сорвался с места. Умное животное, проявив чудеса скорости, пулей метнулось в указанную Азиром сторону. Использовать оружие гвардеец не собирался, а вместо этого, сдернул с пояса аркан и ловко раскрутив его, метнул куда-то в колючий кустарник, откуда тут же послышались недовольные крики и отборная матерная брань. Хозяин голоса видимо с перепугу напоролся на колючки и теперь, повиснув на петле, перемещался волоком за неспешно трусящей лошадь и седоком.
Доставленный пред светлы очи комок грязи виртуозно матерился, размахивал руками и отчаянно отплевывался от комьев земли, попавших ему в рот. Так же почва забилась за воротник потрепанного рубища, в уши, и вообще покрыла ровным слоем хитрого шпиона.
– Рейдер, ну право слово! – Взмолился комок земли, хлопая глазами и тряся клочковатой бородой. – Ну вашу дивизию-мать!
– Господин Барсуков! – Расхохотался Зимин, идентифицировав в пленнике выпивоху микробиолога. – Ну откуда же у вас такие выражения! Вы же светило науки, надежда нашей фармакологии, а тут такие залихватские обороты. Даже самые матерые преступники Белогорья покраснели бы вас услышав.