Негоциант 2. Марланский "Квест"

Жеребьев Владислав Юрьевич

– Сбирский, вы меня пугаете. Оденьте верхнюю одежду.

С благодарностью приняв обновку я быстро облачился и почувствовал себе и вовсе хорошо. Как я это узнал? Очень просто, внутри меня вдруг разыгрался просто-таки волчий аппетит.

– Ой, не нравиться мне все это. – Чем дальше Барсук, Азир и Зимин продвигались вглубь пограничья, тем быстрее улетучивался Барсуковский энтузиазм.

Места тут были не из веселых, и, если бы Тим Бартон вдруг решил поискать на Марлане натуру для своего очередного фильма, он бы остановился именно тут. Грозные деревья, расставив сучья-лапы, возвышались черными колоннами. Редкая понурая листва и приближение холодов делали

местность, и без того безрадостную, еще и не комфортной. Оставалось только ехать вперед, бороться с надвигающейся депрессией ударной дозой алкоголя и надеяться на чудо.

– Ой, не нравиться мне все это. – Вновь печально повторил горе-естествоиспытатель. – Холодно тут, и как-то страшно. Нет, вы не подумайте господа, я не из робкого десятка…

– А из робкой двадцатки, - ехидно закончил за говорившего десятник.

Барсук обиделся, и замолчал, однако хватило его ненадолго.

– А я вот все думаю господа, - вдруг выдал естествоиспытатель после секундной задержки, - а что после?

– После чего? – Хмуро поинтересовался Зимин.

– Ну после всего этого. – Протяжно, почти имитируя скрип двери, произнес бородач. – Ведь когда-то все это закончиться. Так или иначе, любое приключение должно иметь свое начало, середину и конец. Что будет потом? Вы же, рейдер, человек прогрессивный. Неужели вам хочется всю жизнь провести на Марлане? Ну для Азира все понятно. Он родился тут и вырос. Он не знает другой жизни, но для нас с вами есть другой, земной, более комфортный вариант существования на этом свете. Как бы не была сложна наша планета, со всем ее геополитическим устройством, зимой там может быть тепло, а летом холодно. Из крана течет горячая вода и для того чтобы добыть пищу достаточно сходить в магазин, а не возделывать поля или шляться по промозглому темному лесу, в поисках зазевавшегося оленя.

– Возможно ты и прав. – Вячеслав пожал плечами. – Но я, если честно, не имел возможности задуматься об этом. Все это, до какого-то моментан, ну пока над головой не начали жужжать стрелы, разбойничьи шайки не начали грозить кистенем из подворотни а над планетой не повисла угроза, все от «а» до «я», ваш покорный слуга воспринимал как приключение, невероятный отпуск. Впечатление, которое на Земле не купишь не за какие деньги.

– А теперь? – Подначивал доктор. – Что вы думаете теперь?

– А теперь даже не знаю. – Зимин запнулся на полуслове, стараясь передать словами собственные ощущения. – Теперь думать надо. В любом случае, когда все закончиться, я возьму отпуск на пару месяцев, истребую у Сбирского деньжат и отправлюсь на побережье?

– Приморье?

– Нет, на Землю. Греция, Турция, Египет.

– Или Крым?

– Нет, - отмахнулся Зимин. – Наш юг мне не потянуть.

– Господа, - подал голос Амир. – У меня есть подозрения, что за нами наблюдают.

Слава потянул за узду своего скакуна и осторожно направил его параллельно гнедой десятника.

– С чего бы ты это взял?

– Да так. – Закусил тот ус, и настороженно опустил руку на рукоять своего меча. – Неправильный тут какой-то лес. Вроде бы и ветра нет, и животина сюда не сунется, пока вы вдвоем разговариваете в голос и бряцаете доспехом, как колокол во время пожара. Однако нет-нет, да и шевельнется ветка или пробежит рябь по высокой траве. Вот вы хотя бы сами полюбуйтесь.

Усатный десятник сплюнул свою успокаивающую жвачку под копыта лошади и кивнул в сторону опушки, которые была забрана густой, нетоптаной и не знающей косы селянина травой.

– Трава как трава. – Пожал плечами Зимин.

– А вон там,

рядом с замшелым валуном, похожим на голову великана. Говоря твоими словами командир, арбалет как арбалет?

– Воздух!

Особо не раздумывая, Зимин по старой армейской традиции рухнул на землю, успев в невероятном кульбите задеть Барсука, который рухнул на вниз вслед за остальными. Конечно потом он рассказывал, сидя в трактире, напротив камина и обнимая пузатый бочонок с вином, что он ловко соскочил, однако на деле повалился как мешок картошки и предпочел под шумок быстро перекатиться в ближайшую канаву.

Азир не особо понял выкрик командира, но инстинкт самосохранения заставил вовремя уйти из зоны поражения арбалетного болта и тот, как большой смертоносный шмель, с завыванием унесся куда-то в чащу.

– Видишь, что? – Зимин на секунду высунулся из-за камня, за который он успел закатиться, и тут же был вынужден спрятаться назад, так как сразу два болта, высекая искры из валуна, ушли по касательной.

– Это смотря к кому обращаться. – Подал голос Барсук из канавы. – Я вот вижу немного гнилой воды, лягушку и просто жутко хочу пистолет.

– Вижу троих. – Подал голос Азир, из кустов на обочине. – Три идиота со здоровенными арбалетами на конного панцирника. Потому сразу и не стреляли что там завод тугой. Да, командир. Вы бы головы не поднимали.

– Как скажешь. – Попытавшийся было приподняться, Зимин рухнул лицом в прелую листву и ощутил затылком волну от ринувшегося в пустоту смертоносного снаряда.
– Однако черти, стреляют хорошо. Может с ними поговорить.

– Стали бы они разговаривать. – Отозвался Барсук из оврага. – Они нас именно продырявить хотят. Не иначе чтобы беседу завязать.

– Доктор прав. – Согласился Азир, тщетно рыская глазами в поисках ускакавшей лошади, на седло которой он поутру, с любовь и тщанием пристраивал охотничий лук. – панцирный арбалет, штука убойная. Конного ратника срубает с седла. Пешего, в легкой кольчуге или коже насквозь пробивает.

Небольшая передислокация успеха не принесла и толстые, в пару пальцев толщиной, арбалетные болты, вновь наполнили воздух.

– Я вам удивляюсь господа, - наконец подал голос Амир. – Нас убивают, а вы ведете себя так, как будто, так и надо. Я вот боюсь до чертиков, даже с высоты всего своего боевого опыта.

– И я боюсь, - лихо признался Зимин. – Да так, что зубы сводит. Однако тоже о войне не понаслышке знаю. Меня больше наш гер доктор поражает.

– А что я, что я? – Глухо отдалось из канавы. – Я так боюсь, что даже пошевелиться не могу. Был бы ручей, в котором я имею честь мокнуть, на пару сантиметров обширней, и я бы рисковал просто утонуть.

– Так уберись оттуда.

– Не могу.

– Почему? Ты же не в зоне обстрела. Эти лоботрясы бьют по дороге, а о тебе и думать забыли.

– Ноги не ножат, руки не ручат, голова не головит. – Честно признался Барсук и тут в его голосе появились первые острые, как битое стекло, нотки нешуточной паники. – Я от страха дышу то с трудом. Чудо что вообще разговариваю.

– Что-то затихли наши стрелки. – Азри снял с головы меховую шапку и насадив ее на ножны, осторожно высунул из-за укрытия, приготовившись что сейчас этот прекрасный головной убор будет безнадежно испорчен, однако вопреки всем ожиданиям целостность шапки не нарушилась. Решив спровоцировать стрелков, десятник поводил ножнами с мехом вправо и в лево да так, что стороннему наблюдателю должно было почудиться что и не приманка — это вовсе, а чья-то глупая голова, однако и тут немедленной реакции не последовало.