Неистовые джокеры
Шрифт:
— А я тебе и не говорил. Меня зовут Ральф. Ральф Нортон. — Старик опустил зажигалку пониже. На нем были голубая рубаха с длинными рукавами и темно-синие штаны и жилет. Одеяние было мятое и в пятнах. — Ты, верно, что-то потерял, да?
— Угу. — Спектор отбросил полиэтиленовый мешок и принялся копаться в мусоре под боком. — Кстати, где ты меня нашел?
— Там, в конце баржи, где тебя сбросили. — Старик ткнул пальцем в направлении кормы. — Ты скажи, что ищешь-то, я помогу. Все равно мне нечем больше
Спектор оглядел искалеченную ногу. Она была розовая, как поджившая болячка, но все еще продолжала отрастать. Он медленно поднялся; колени у него дрожали, ступни увязали в мусоре. Нога горела, как будто он вступил в ведро с угольями, но с этим придется смириться.
— Спасибо, не нужно. А вот твою зажигалку я бы купил.
Он сунул руку в карман. Деньги все еще были там, и он вытащил одну купюру.
— Не надо. Бери так, — Ральф протянул ему зажигалку, — Там еще много газа.
Спектор взял зажигалку и щелкнул ею, потом побрел на другой конец баржи. Прямо перед ним переливался огнями Манхэттен, но это его не радовало. Нужно было отыскать книги, пока до него не добрался Астроном.
— Не спеши, — посоветовал Ральф. — А не то угодишь носом в мусор.
— Да уж, — Спектор тяжело дышал, — А ты вообще что здесь делаешь?
— Еду домой на такси, — хохотнул Ральф. — Я живу на Фреш-Киллс, на Стейтен-айленде.
— На Фреш-Киллс?
— Это самая большая свалка в стране. Может, даже в целом мире. Завтра утром эти четыре баржи отправят туда. Пришлось уехать по делам. Родственники приехали на День дикой карты, попросили город им показать.
— Ты живешь на свалке?
— Ну да. Ты не поверишь, что порой выкидывают люди. Отличные вещи. Ребята из санитарной службы пару раз выгоняли меня оттуда, но я опять возвращался. Грех упускать такое теплое местечко. — Ральф положил руку на плечо собеседнику. — Ты знаком с тузами?
Спектор весь подобрался.
— Лично — нет. А что?
— А то, что я — туз. У меня есть сверхъестественные способности.
— Ты туз, но живешь на свалке. Я что, похож на провинциала, который проглотит любую чушь?
Ральф улыбнулся, поднял картонный пакет из-под молока, выдержал драматическую паузу и отодрал зубами кусок картона. Он немного пожевал его, потом проглотил.
— Я могу усвоить что угодно. Так доктор Тахион сказал. Что для людей — мусор, для меня — еда.
Спектор расхохотался.
— Ты можешь есть мусор. Это и есть сверхъестественная способность? Бьюсь об заклад, люди обходят тебя стороной.
Мужчина сложил руки на груди.
— Давай. Смейся до упаду. Знаешь, сколько я экономлю в год только на еде и квартирной плате? Я сам себе хозяин. Никто мной не командует. Никто не указывает, когда приходить и когда уходить. Да многим такое и не снилось!
— Пожалуй, в чем-то ты прав. Послушай,
— Ладно. Только нам нужно что-то получше зажигалки, а не то мы никогда их не найдем. — Он задумчиво изучал живописное нагромождение консервных банок и мятых пакетов. — Наверное, бенгальские огни дадут побольше света. Их у меня уйма. Сейчас вернусь.
— Бенгальские огни?
— Ну да. У меня тут куча фейерверков — собирался запустить в полночь. Ну, что-то вроде маленького праздника. Жди здесь.
Он принялся пробираться по мусору в конец баржи.
Спектор зацепился пальцами за дырки, оставленные в его пиджаке пулями, и прикусил губу. Если он переживет этот день, то потом целую неделю будет валяться в постели.
Глава семнадцатая
22:00
«Роллс-ройс» отъехал всего на несколько кварталов от «Козырных тузов», когда зазвонил телефон. Фортунато взглянул на Соколицу; та пожала плечами и взяла трубку.
— Это тебя, — сказала она.
— Это Альтобелли, — раздался голос из трубки. — Я выжал твой номер из Хирама. Звоню насчет Кафки.
— Вот черт! — Фортунато закрыл глаза, — Он же мертв.
— Нет, — возразил Альтобелли. — Еще жив. Но едва избежал смерти.
— Рассказывай.
— Минут пятнадцать назад какой-то псих в белой рясе откуда ни возьмись появился в камере. Но я послушал тебя и поставил туда ребят из спецназа, так что, когда он набросился на Кафку, они открыли по нему огонь из всех стволов.
— И?
— Его даже не ранило. Но пули сбивали его с ног, и с каждым разом он поднимался все дольше и дольше. А потом он просто взял и исчез.
— Вам повезло. Он совсем ослаб, в противном случае ничто не помогло бы вам остановить его.
Фортунато не сказал ни слова о том, как сильно ослаб он сам.
— Этот малый, кем бы он ни был, не просто везунчик.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Это не телефонный разговор. Помнишь место, где мы встречались в прошлом месяце? Не произноси название вслух, просто скажи, да или нет.
— Да.
— Можешь подъехать туда? Прямо сейчас.
— Альтобелли…
— Мне кажется, это вопрос жизни и смерти. Моей.
— Уже еду.
— Астроном, — проговорила Соколица.
Фортунато кивнул.
— Я поймаю такси. А ты возвращайся в «Козырные тузы», там ты будешь в безопасности.
— Ерунда. Я буду куда в большей безопасности рядом с тобой. И потом, глупо ловить такси, если можешь ехать на шикарном «роллс-ройсе» с шофером. — Она приподняла бровь. — Правда?