Неистовые сердца

Вильденштейн Оливия

После того, как я покинула VIP-зону, я не искала его, и поскольку я не могла его слышать, с глаз долой, из сердца вон. Я выбросила стеклянную бутылку с водой в мусорное ведро, затем направилась в свою спальню, чтобы переодеться в купальник — чёрный сетчатый купальник, который я купила, потому что было жарко, но не ожидала, что выйду в нём перед кем-либо.

Я открыла дверь во внутренний дворик и пошла на террасу, но взвизгнула, выйдя через приоткрытое окно. Каджика сидел за маленьким столиком, пил из бутылки кока-колу

и смотрел в ночь.

«Я надеюсь, ты не привёл с собой никакую из своих новых поклонниц».

Он скосил на меня взгляд.

— Ты снова со мной разговариваешь.

Я подавила рычание и направилась к бассейну, но он поймал меня за запястье и потянул назад. Я упёрлась ладонью в стол, чтобы не упасть.

— Сядь.

Я отдёрнула руку. «Какую часть из «я больше не разговариваю с тобой» ты не понял?»

— Каждую часть из этого, — сказал он тихим голосом.

Я прищурила глаза.

— Пожалуйста, сядь.

Я потёрла запястье, всё ещё чувствуя жжение от его стальной хватки. Его взгляд опустился на кожу, которую я потёрла, и на его челюсти дрогнул нерв.

— Я причинил тебе боль?

«Да».

— Дай мне посмотреть на твоё запястье.

«Я говорю не о своём запястье».

Он глубоко вздохнул и потёр ладонями лицо. А затем он сфокусировал свои тёмные, сверкающие глаза на мне.

— Я не буду говорить, что мне жаль, потому что это было бы ложью, а я не лжец.

Я фыркнула.

Он наблюдал, как раздуваются мои ноздри, а затем его взгляд скользнул вниз по моей шее, по ключицам, груди, талии, ногам. Никогда ещё чьё-то внимание не заставляло меня чувствовать себя такой совершенно обнажённой. Я скрестила руки на груди.

— Ты права. Я действительно солгал насчёт одной вещи.

Он сгорбился и положил предплечья на разведённые в стороны колени. Он потрогал многочисленные нити коричневой кожи, обёрнутые вокруг одного из его запястий. В каждую нитку был продет опал. Он крутанул одну из бусин. Даже в темноте неоновые прожилки молочного камня вспыхивали.

Он посмотрел на меня сквозь непокорные пряди чёрных волос.

— Ты хочешь знать, о чём я тебе солгал?

«Нет».

Слева от меня Касс пушечным ядром влетела в бассейн, разбрызгивая воду во все стороны. Несколько капель, упавших на меня, медленно испарились. К счастью, пятно темноты, в котором я всё ещё стояла — одному небу известно почему — скрывало реакцию моего тела на воду.

— Я солгал об опале. Никто на меня не нападал.

Я нахмурилась, но затем разгладила свои черты и повернула голову к бассейну как раз в тот момент, когда в него нырнула Фейт. Я не хотела выглядеть заинтересованной в том, что он говорил.

— Я сам это сделал.

Как резинка, мой взгляд вернулся к нему. «Зачем тебе это делать?»

— Как ты думаешь, зачем?

«Ты пытался покончить с собой?»

Одна сторона его рта приподнялась, и он откинулся на спинку стула.

— Геджайве, я хотел бы, чтобы это было моей причиной.

Он посмотрел в сторону, на Матиаса, который стоял в паре метров от него, уставившись на бассейн, где Касс пыталась подправить потёкшую тушь Фейт.

«Зачем ты тогда это сделал?»

Каджика медленно перевёл взгляд обратно на меня.

— Чтобы ты никогда больше не смотрела на меня так, как смотрела в лагере Дэниели.

Дыхание вырвалось из моего горла.

— Это единственное, о чём я когда-либо солгал тебе, Лили.

Моё сердце чувствовало себя так, словно его лизало пламя под кожей. Это было нечестно. Ему не разрешалось признаваться мне в подобных вещах. Не сейчас. Он играл моими эмоциями, а он не имел права играть со мной. Он потерял это право, когда предал меня.

Фейт и Касс выкрикнули моё имя.

— Ты можешь оттолкнуть меня, — голос Каджики был таким тихим, что я подумала, что мне это послышалось, — но я не уйду, пока ты не излечишься. После, если ты всё ещё не захочешь иметь со мной ничего общего, я уйду из твоей жизни.

Его слова ранили моё и без того ноющее сердце. «Держись от меня подальше», — прошептала мысленно я, а затем помчалась к бассейну и нырнула в него, чтобы скрыть слёзы, уже собиравшиеся в уголках моих глаз.

ГЛАВА 35. МЕРЦАНИЕ

Вынырнув из воды, я вспомнила, что на мне человеческий грим, и с силой потёрла щёки. И действительно, чёрные полосы прилипли к подушечкам моих пальцев.

— Вот, позволь мне помочь, — сказала Касс, проводя по моей коже большими пальцами. Затем она откинула мокрую чёлку с глаз и склонила голову набок: — Ты плачешь, милая?

Я покачала головой.

— Так и есть.

Я снова погрузилась с головой под воду и оставалась там до тех пор, пока края моего зрения не начали расплываться, как те квадратные человеческие телевизоры из моей юности. Мне нужно было взять свои эмоции под контроль. Но как я могла? Я чувствовала себя одной из боксёрских противников охотника — загнанной в угол и побежденной. Почему он должен был произнести своё дурацкое признание сегодня вечером?

Жестоко.

Это было жестоко.

Он был жестокий.

И глупый.

Кто пытается отравить себя, чтобы изменить свою природу?

Отчаявшийся человек. Вот кто. Каджика был отчаявшийся, глупый и жестокий. О, и невежливый. Боже, он был невежливый. Кто, чёрт возьми, остаётся после того, как ему указали на дверь? Только кто-то, кого не воспитали никаким манерам.

Пузырьки воздуха вырывались из моего рта. Я слышала, как Касс спрашивала Фейт, не следует ли ей подтянуть меня.