Неистовые сердца
Шрифт:
— Он ждёт, пока Грегор починит замок. Вот почему, — он прочистил горло, — вот почему варифф хотел бы тебя видеть. Нам нужно, чтобы ты прикоснулась к порталу, чтобы он засветился.
«Отвези меня к нему», — я показала Доусону, который научился языку жестов ещё до того, как научился летать.
Я начала идти к руне, когда брови Доусона взлетели вверх.
— Ты хочешь, чтобы я тебя понёс? Я имею в виду, я был бы польщен, но я думал, ты не фанатка рун.
Я ею и не была, но какая у
Я застыла, уставившись вниз на свои ноги. Как Круз учил меня много десятилетий назад, я направила свой огонь вниз. Мои ноги медленно оторвались от жёлтой палубы.
А потом я взмыла выше.
Я снова могу летать.
Как и во время моего самого первого полёта, счастье пронзило меня, и я улыбнулась. Но потом я подумала о Крузе, и моя улыбка увяла. Я парила в воздухе над затопленным Харени и осматривала королевство моего брата. Утёсы сверкали на солнце, необъятное жидкое пространство мерцало, как огранённый кварц, а воздух был пропитан ароматом обожжённого солнцем мха и богатой почвы. Калимборы вдалеке возвышались над землей, как нестареющие часовые.
Я вспомнила, как Круз рассказывал мне, как он всегда мечтал увидеть Неверру без её туманного покрова. Его мечта сбылась, но какой ценой?
Я отказывалась плакать, кружась, наполняя себя своим домом.
Дом? Был ли это всё ещё мой дом? Кому принадлежала хижина, в которой я проснулась? А кому принадлежал большой дом, покачивающийся рядом с ним?
Не превращаясь в своего дракона, Сайлас взлетел и присоединился ко мне в воздухе.
— Всё изменилось, не так ли?
Я кивнула.
— Я… На случай, если ты захочешь навестить Круза, — имя слетело с его губ так же тихо, как одна из стрел Каджики, — мы поместили его прах… он спросил меня… сказал, что это было…
Чтобы избавить его от необходимости объяснять, я подняла ладонь. Я точно знала, где Круз хотел бы упокоиться навечно. Я нырнула по воздуху к утесу и приземлилась рядом с деревом панем. Лёгкий ветерок дул сквозь ветви, дерево позвякивало, как китайские колокольчики Катори. Голубые листья в форме пальмы трепетали, распространяя аромат тёплого, сдобренного маслом хлеба.
Я оглядывалась вокруг, пока не увидела это.
На меловом камне расстилался ковёр из оранжевого одуванчикового клевера. Пушистый кустарник медленно обступал скалу, прорастая сквозь каждую трещину и расщелину. Я присела на корточки и погладила стебли котни, а затем сорвала один и покрутила его между пальцами. В отличие от земных одуванчиков, крошечные белые цветки состояли из трёх цветочных головок, не сдувались ветром, и когда я их раскручивала, они меняли цвет — с оранжевого на жёлтый, затем на розовый, затем обратно на оранжевый.
Долгое время Круз ненавидел эти цветы, потому что его отец тоже превратился в них после своей смерти, и все убедили Круза, что его отец был злым. И всё же, открыв одну из многочисленных книг моего бывшего жениха, я обнаружила расплющенный одуванчиковый клевер. Именно тогда я поняла, что Круз простил своего отца.
Под пристальным взглядом Сайласа я заправила стебелёк за ухо, поднялась на ноги, а затем подпрыгнула в воздух.
— Должен ли я отвести тебя к Грегору сейчас?
Я кивнула и полетела за ним, прижимая ладонь к уху, чтобы цветок Круза не выпал.
ГЛАВА 40. ЖЕЛУДЬ
Дворца больше не существовало.
Туман тоже исчез.
Это были две самые странные детали этой новой Неверры.
Где сейчас проживали Эйс и Кэт? Где Эйс проводил встречи со своими министрами фейри, со своим вариффом? Где собирались драка и лусионаги?
Мои пальцы чесались найти телефон, на котором можно было бы напечатать все эти вопросы, но телефоны в Неверре не работали. Мне нужны были ручка и бумага. Или Вероли и Доусон. Я оглянулась на маленькую хижину, которая с моей точки обзора была не больше макового зернышка. Я не могла сказать, была ли руна всё ещё припаркована на палубе.
Палуба, которая, должно быть, была сделана из листьев волитора.
В чьей постели я дремала?
Внезапный поток вздохов зарезонировал вокруг меня. Я застыла, переключив своё внимание на пространство передо мной, а не на то, что было внизу.
Сотни фейри приблизились. Шепот пронёсся по толпе, как лесной пожар. Две девушки отделились от толпы и полетели ко мне — Надя и Элеонора. Девушки, которых я считала своими самыми близкими подругами, пока не завела настоящих друзей. Они завизжали и обхватили меня руками. Я позволила им прошептать мне на ухо о том, как они были счастливы снова меня видеть — они ни разу не навестили меня с тех пор, как меня вышвырнули из Неверры, — прежде чем оттолкнула их и вернулась к Сайласу.
Застенчивая принцесса, которой я была раньше, покраснела бы от внимания всей калигосупры — нет… этот термин был отменен… как они теперь назывались? — но Лили, которая посмотрела смерти в лицо, чувствовала только раздражение.
Я коротко кивнула Сайласу, что он правильно истолковал, улетев. Мы миновали скопления порталов, которые поблёскивали, как перевёрнутые компакт-диски, отражая различные местоположения, к которым они вели, затем спустились к основанию калимбора. Он приземлился, и я последовала его примеру. Моё приземление не было гладким. Мне пришлось зарыться голыми пятками в мох, чтобы заставить себя полностью остановиться. Я растеряла всю практику.
Если бы Эйс был здесь, он бы так надо мной посмеялся.
При мысли о моём брате мой позвоночник стал таким же твёрдым, как ствол гигантского дерева. Сайлас провёл меня прямо через дверь у основания. Если я не ошибаюсь, раньше здесь располагалась кондитерская. Мой брат, должно быть, реквизировал калимбор и превратил его в государственное учреждение. Интересно, куда делась кондитерская? Выше? Могут ли наземные жители сейчас населять верхние этажи?
Прежде чем войти, я осмотрела спирали и вспомнила о своей идее добавить зиплайны между стволами. После того, как печать портала была исправлена, я бы поработала над этим.