Неизбежная могила
Шрифт:
— Если Рози Фёрнсби даст показания, то нет.
— Она молчит уже двадцать один год. Ее лицо на фотографиях скрыто. Если она решит отрицать, что это она, мы никогда не сможем доказать обратное.
— Так почему же кто-то так стремится помешать нам поговорить с ней?
— Я не знаю, если только... Я знаю, что тебе не нравится эта теория, но она была там, в ночь накануне смерти Дайю. Что, если она что-то видела или слышала, когда пробиралась из женского общежития к отцу и брату?
— Как далеко от детского общежития находится женское?
— Довольно
— Тогда кто-то еще должен был быть с Дайю, чтобы знать, что Рози их заметила.
Последовало молчание. Затем Робин сказала:
— Дайю откуда-то брала еду и игрушки…
— Да, и знаешь, чем это пахнет? Обхаживанием.
— Но Кэрри сказала, что это не она.
— Верим ли мы ей?
— Не знаю, — сказала Робин.
Последовала еще одна долгая пауза, каждый из них погрузился в размышления.
— Было бы гораздо логичнее, — произнес наконец Страйк, — если бы последний раз Дайю видели вылезающей из окна. Если собираешься утопить ребенка ранним утром, зачем сначала помогать ему выбраться из окна? А что, если Дайю не вернулась? Или в этом и был смысл? Дайю спрячется — или ее спрячут — где-нибудь после того, как она выберется в окно... а вместо нее на пляж возьмут другого ребенка?
— Ты серьезно? — спросила Робин. — Ты имеешь в виду, что утонул другой ребенок?
— Что мы знаем о походе на пляж? — сказал Страйк. — Было темно, очевидно — не могло быть иначе, все произошло примерно в это время ночи, — сказал Страйк, глядя в окно на темно-синее небо. — Мы знаем, что в фургоне был ребенок, потому что он или она помахал рукой, когда фургон проезжал мимо людей, отправляющихся на раннее дежурство, а это, если подумать, само по себе подозрительно. Поскольку у нее не было разрешения на поездку, Дайю следовало бы пригнуться, пока они благополучно не покинут территорию. Мне также кажется подозрительным, что Дайю была одета в заметное белое платье, в отличии от всех остальных на ферме. Затем, после того как они покинули ферму, единственным свидетелем была пожилая женщина, которая видела их издалека и не отличила бы Дайю от Адама. Она не могла быть уверена, кто именно из детей это был.
— Но тело, — сказала Робин. — Как Кэрри могла быть уверена, что его не принесет течением обратно? Анализ ДНК показал бы, что это не Дайю.
— Они могли бы и не делать анализ ДНК, если бы любящая мать Дайю была готова опознать тело своей дочери, — сказал Страйк.
— Значит, Мазу участвует в подмене? И никто не замечает, что на ферме Чапмена пропал еще один ребенок?
— Ты ведь обнаружила, что церковь разделяет детей и родителей и отправляет их по разным филиалам. А что, если другого ребенка прислали из Глазго или Бирмингема, чтобы он заменил Дайю? Все, что нужно сделать Уэйсам, — это сказать всем, что ребенок вернулся туда, откуда приехал. А если это ребенок, чье рождение не было зарегистрировано, кто станет
Робин ощутила неприятное щемящее чувство внутри, вспомнив бритоголовых, замкнутых детей в классе на ферме Чапмена и то, как легко они проявляли привязанность к совершенно незнакомому человеку.
После очередного молчания Страйк сказал:
— Полковник Грейвс считает, что свидетелей, видевших проезжавший мимо фургон, подставили, чтобы Уэйсы могли наказать их и подтвердить историю о том, что сами они не знали о поездке на пляж. Если это была подстава, то очень жестокая. Брайан Кеннетт: ухудшающееся здоровье, больше не полезен для церкви. Дрейпер: низкий IQ и, возможно, повреждение мозга. Эбигейл: убитая горем мачеха не может смотреть на падчерицу, которая позволила ее ребенку уехать навстречу своей водной могиле, и настаивает на том, чтобы избавиться от нее.
— Думаешь, Уэйс намеренно подставил бы свою старшую дочь и запер бы голой в свинарнике?
— Уэйс должен был отсутствовать в то утро, не забывай, — сказал Страйк.
— Так ты думаешь, что Мазу спланировала все это за спиной Уэйса?
— Такое возможно.
— Но куда делась Дайю, если утопление было инсценировано? Мы не нашли других родственников.
— Вообще-то нашли. Родители Уэйса в Южной Африке.
— Но это означает паспортный контроль, а если Уэйс не был посвящен в мистификацию...
Страйк нахмурился, потом со вздохом согласился:
— Хорошо, возражение принимается.
— У меня есть еще одно возражение, — неуверенно начала Робин. — Я знаю, ты скажешь, что это основано на эмоциях, а не на фактах, но я не верю, что Кэрри была способна утопить ребенка. Просто не верю, Страйк.
— Тогда объясни: «Это не было шуткой или розыгрышем. Но это было на самом деле, она не вернется».
— Ничего не могу сказать, но я уверена — Кэрри верила, что Дайю мертва.
— И потом...
— Мертва... но не в море. Или в море, но не из-за нее... Знаешь, — сказала Робин после очередной долгой паузы, — шоколадкам и игрушкам может быть и другое объяснение. Не обхаживание... шантаж. Дайю что-то увидела, когда тайком сбегала. Кто-то пытался ее задобрить... и это может быть как-то связано с теми полароидами. Может, она видела голых людей в масках, но, в отличие от Кевина, знала, что это настоящие люди... Мне нужно в туалет, — сказала Робин, поднимаясь на ноги, пиджак Страйка все еще был накинут на ее плечи.
Отражение Робин в потускневшем зеркале ванной комнаты на лестничной площадке было похоже на призрака. Вымыв руки, она вернулась в офис и обнаружила, что Страйк сидит за столом Пат и перечитывает расшифровку интервью Кевина Пёрбрайта с Фарой Наваби.
— Я сделал тебе копию, — Страйк передал Робин еще теплые листы.
— Хочешь кофе? — спросила Робин, бросая листы на диван, чтобы вернуться к ним через несколько минут.
— Да, пожалуй... и «она утонула... сказали, что она утонула», — прочитал он со страниц, лежащих перед ним. Значит, Кевин тоже сомневался в смерти Дайю.