Неизбежная могила

Гэлбрейт Роберт

Как насчет «вместе повеселиться» на этой неделе?

Только что купила новый бюстик и пояс для чулок,

но некому их показать

Могу прислать фото, если хочешь

—

Боже правый, — пробормотал Страйк, убирая мобильный в карман и доставая вместо него электронную сигарету. Это было уже второе сообщение от Бижу, которое он проигнорировал. По мнению Страйка, после пары перепихонов не требовалось официального уведомления о прекращении отношений, хотя он подозревал, что большинство знакомых ему женщин не согласились бы с этим.

На другой стороне улицы из «Челси Клойстерс» вышли две совсем юные девушки, одетые во что-то похожее на пижаму и кроссовки. Разговаривая друг с другом, они скрылись из виду, потом вернулись через полчаса с плитками шоколада и бутылками воды и снова исчезли внутри большого здания отеля из кирпича и камня.

День медленно перешел в ранний вечер, когда объект слежки Страйка вышел из здания, не подозревая, что его снимают на видео. Такой же волосатый и неопрятный, как всегда, Йети шел по улице, очевидно, набирая кому-то сообщение. По всей видимости, одним из преимуществ владения компанией, разрабатывающей программное обеспечение, была возможность в течение рабочего дня спокойно потратить в отеле и время, и средства. Когда Страйк последовал за Йети обратно к Слоун-сквер, его мобильный снова зазвонил.

— Страйк.

— Привет, — произнес женский голос. — Это снова Эбигейл Гловер. Мы разговаривали вчера.

— О, да, — сказал удивленно Страйк. — Спасибо, что перезвонили.

— Я просто хочу еще раз уточнить, — сказала Эбигейл. — Я пока ни на что не соглашаюсь.

— Понятно, — сказал Страйк.

— На кого вы работаете?

— Боюсь, я не могу разглашать это, — сказал Страйк. — Должен блюсти конфиденциальность клиента.

— Вы упомянули того парня, Пёрбрайта.

— Да. Как я уже сказал, меня наняли расследовать заявления Кевина о церкви.

Йети пошел медленнее и теперь отступил к дверному проему, чтобы прочитать еще одно сообщение. Притворившись, что поглощен собственным телефонным разговором, Страйк тоже остановился и изобразил, что крайне заинтересован проезжающими машинами.

— Пёрбрайт писал книгу, не так ли? — спросила Эбигейл.

— Откуда вы это знаете?

— Он сказал об этом, когда позвонил мне на работу.

Страйк догадывался, что беспокоит Эбигейл.

— Меня наняли не для того, чтобы я помог закончить книгу Пёрбрайта.

Когда она не ответила, он сказал:

— Наш клиент пытается вызволить своего родственника из ВГЦ. Пёрбрайт рассказал клиенту о некоторых происшествиях, свидетелем которых он был, находясь в церкви, и клиент хочет выяснить, насколько правдивы были слова Пёрбрайта.

— О, — сказала Эбигейл. — Понятно.

Йети снова начал движение. Страйк последовал за ним, все еще прижимая телефон к уху.

— Я не собираюсь выявлять или раскрывать личности бывших членов церкви, — заверил он Эбигейл. — Каждый из них сам решает, хочет ли он, чтобы его показания были официально задокументированы...

— Я точно не хочу, — быстро ответила Эбигейл.

— Ясно, — сказал Страйк, — но я все равно хотел бы поговорить с вами.

Идущий впереди Йети снова остановился, на этот раз, чтобы

поговорить со стройной темноволосой девушкой, которая направлялась в сторону отеля, который он только что покинул. Страйк поспешно включил камеру своего мобильного и сделал пару снимков. Когда он снова поднес телефон к уху, Эбигейл что-то говорила.

— ...выходные?

— Отлично, — сказал Страйк, надеясь, что она согласилась встретиться с ним. — Где бы вы хотели...?

— Только не в моей квартире, мой жилец чертовски любопытен. Встретимся в воскресенье в семь в «Форестере» на Сифорд-роуд.

26

Радость — это озеро… это волшебница; это рот и язык. Это означает разбивать и распадаться на части…

«И цзин, или Книга перемен»

Робин понятия не имела, как долго она набивала игрушечных черепашек, но, по ее ощущениям, это длилось часа два. За это время выдуманный ею образ был очень тщательно проверен, и она могла только радоваться тому, что посвятила столько времени продумыванию деталей жизни Ровены. Во время расспросов Луизы Робин легко назвала имена обеих воображаемых кошек своих воображаемых родителей.

Дотошный допрос Луизы мог бы обеспокоить Робин и свидетельствовать о том, что она считается подозрительной личностью, если бы не тот факт, что все новички, насколько она могла слышать, подвергались аналогичным допросам. Казалось, постоянным членам ВГЦ дали перечень вопросов, и у Робин возникло ощущение, что наиболее важные факты из тех, что она рассказала Луизе, запомнят наизусть и передадут в должное время кому-нибудь выше.

В помещении, где Огненная группа мастерила игрушки, становилось все более душно с каждым часом работы, а непрекращающиеся расспросы оставляли так мало времени на размышления, что Робин почувствовала настоящее облегчение, когда в дверь вошла Бекка, улыбаясь и впуская прохладный ветерок.

— Благодарю вас за вашу службу, — сказала она группе, сложив руки вместе, словно в молитве, и поклонившись. — А теперь, пожалуйста, следуйте за мной!

Все гурьбой последовали за Беккой обратно мимо курятника, внутри которого члены Деревянной группы загоняли кур обратно в сарай. Увидев низко висящее солнце, Робин поняла, что скорее всего провела с игрушечными черепашками больше времени, чем предполагала. В полях уже не было видно ни людей в оранжевом, ни лошадей-шайров.

Теперь Бекка повела их туда, где, как предположила Робин, была расположена самая старая часть фермы. Впереди виднелся старый каменный хлев, а за ним — полгектара рыхлой земли, по которой бродили свиньи. Робин разглядела двух ухаживающих за ульями подростков в шляпах с сеткой и перчатках пчеловодов. Неподалеку стояли две привязанные к стене огромные лошади, все еще в сбруе. Было уже прохладно, и от их тел шел пар.

— Как я объясняла тем, кто был со мной в микроавтобусе, — сказала Бекка, — у нас настоящая, полноценная ферма. Одним из наших главных принципов является существование в гармонии с природой и приверженность этичному производству продуктов питания и устойчивому развитию. Сейчас я передам слово Цзяну, который даст вам дальнейшие инструкции.

Цзян, водитель микроавтобуса, двинулся вперед.

— Итак, ты, ты, ты и ты, — пробормотал Цзян, указывая наугад на четырех человек, — обуваете резиновые сапоги в сарае, берете ведра с помоями и возвращаете свиней в хлев.