Неизбежность бури
Шрифт:
Стояла глубокая ночь, темно – хоть глаз выколи. Пахло пылью и чем-то сладко-цветущим. Дул тёплый ветер, шумно шелестя листвой в кронах низких придорожных деревьев, иногда принося из оврага прохладу. В высокой траве сверчки исполняли свои стрекочущие песни. Я размял затёкшие за время марша мышцы и закурил. Метрах в сорока впереди, на подъёме с крутого оврага застыли две «будки». Вокруг вертелся экипаж и десант, высыпавший из отсеков и теперь активно разминавший мышцы. Особо участливые и неравнодушные десантники, попутно высказывая в резкой и нецензурной форме свои соображения по поводу случившегося, пытались влезть между механиками для оказания посильной помощи, за что были отосланы по известному всем адресу. Сержант Ефименко и сержант Филатов, командиры машин, уставились на сорванные гусеницы, видимо, соображая, с чего тут лучше начать: с намыливания шеи механикам-водителям или непосредственно с ремонта ходовой, о чём вполголоса переговаривались.
Насладившись ночной прохладой и выбросив окурок в ближайшие кусты, я потопал к месту аварии. Мехводы, согнувшись над порванными траками, уже работали над устранением повреждений, разбросав вокруг инструменты. Электропереноска с яркой лампой на конце, выползая и извиваясь по броне из открытого люка машины, свисала с края, обеспечивая достаточную видимость.
– Хрен его знает, командир, как так вышло, – начал было оправдываться сержант Николай Филатов, вообще-то толковый парень.
Я только махнул рукой – мол, и так понятно, продолжай. Десантники, дремавшие в отсеках во время марша, теперь развалились в траве по обочинам дороги, неспешно и тихо о чём-то беседуя. Вдали, чуть ближе к горизонту, уже виднелись прожектора, освещавшие место дислокации бригады. И к ней ярко-красной змеёй задних стоп-огней двигалась колонна десантников, оставляя за собой плотный пылевой след. Чуть дальше, но уже за горизонтом, в посёлке Поливно, ждала меня беременная жена. В предвкушении встречи аж табак не казался горьким, даже наоборот.
Я поднял голову вверх, залюбовавшись звёздным небом с тусклым огрызком от луны. За спиной ребята лязгали металлом о металл и негромко бормотали традиционные для таких случаев матерные заклинания.
– Почти готово, командир! – выныривая откуда-то из-под машины с большим разводным ключом в руках и вытирая рукавом нос, доложил Филатов. – Сейчас только гаечку затянем, гуску натянем и поедем.
Ремонт был уже завершён, когда высоко в небе, у самого горизонта, появились инверсионные или, как их ещё называют, конденсационные линии – сперва короткие, они стремительно вытягивались. С каждой секундой их количество возрастало.
Внутри у меня тогда что-то оборвалось. Но голова продолжала трезво мыслить. Заглянув в открытые люки, я отдал всем распоряжение отвести машины обратно, на самое дно оврага. Спустившись, стали ждать. Стояла могильная тишина, даже дыхания слышно не было, но чувствовалось напряжение, оно, будто густой кисель, заливало десантное отделение «будки».
А потом это случилось.
Земля содрогнулась, ещё раз и ещё, сквозь оптику внутрь бронированных машин врывались яркие вспышки, резкие, словно разряды молний. Не буду рассказывать, что творилось в машине и кто и что испытал каждый из нас в тот момент. Всем нам, кто выжил, и так всё это известно».
Иногда Сергей за бутылочкой-другой рассказывал о себе, о жене, о годах службы и о друзьях, оставшихся за бело-оранжевой чертой следа от крылатой ракеты, разделившей жизнь на до и после. Но, изрядно захмелев, всегда заканчивал рассказ той последней ночью «до» и проклятиями в адрес тех, кто устроил судный день. Также рассказывал, как долго скитались, опасаясь радиации, истребляя в пищу зверьё. А когда пыль пожарищ стала потихоньку оседать, то решили заехать в город, точнее, в то, что от него осталось, чтобы попытаться обнаружить выживших и примкнуть к ним. Узнали, что дислокацию 31-й гвардейской отдельной десантно-штурмовой бригады ВДВ разбомбили основательно, не оставив, как говорится, камня на камне. А поскольку служили в ней по большей части контрактники, квартирующие в соседнем посёлке Поливно, то и посёлок этот сровняли с землёй – ни единого уцелевшего домика.
***
При выезде с проспекта на кольцо Сергей заметил, как от угла высотки из тени выделилась рослая тёмная фигура с закинутым на плечо автоматом. Фигура встала возле дороги и выставила руку с поднятым большим пальцем вверх, будто голосуя на трассе.
«Это ещё что за турист, ёпрст?» – подумал Герасимов.
– Иваныч? – с вопросительными нотками послышался голос мехвода из открытого люка.
– Не тормози, Костян, подъедем, глянем, что там за бродяга! – крикнул внутрь машины Сергей и добавил уже десанту на броне: – Так, смотрим по сторонам и сидим на стрёме!
Бойцы на броне стали активнее крутить головами, вытягивая шеи и пытаясь разглядеть, из-за чего оживление.
Для начала сбросив скорость, «будка», подкатив к фигуре, и вовсе остановилась – покачалась по инерции всем корпусом взад-вперёд, и замерла.
На дорожке, идущей вдоль проезжей части и отделённой лишь высоким серым расколотым бордюром, стоял высокий человек средних лет худощавого телосложения в уверенной позе – широко расставив ноги. Кисть правой руки обхватывала рукоять снайперской винтовки, небрежно прицелом уложенной на плечо. Пальцы левой обхватили пряжку чёрного тактического ремня, подпоясывавшего костюм «Горка». Поверх костюма – лёгкая пластиковая защита спины, груди, конечностей. Кажется, Сергей видел такие на мотоциклистах в прошлой жизни.
На груди разгрузка с боекомплектом, две РГД-59, восемь магазинов к винтовке, по два в каждом кармане разгрузки. На поясе торчала из кожаных ножен чёрная рукоять ножа, поблёскивая серой сталью гарды и навершием, куда через сквозное отверстие крепился шнур. На правом бедре в кобуре – АПС10 и два магазина к нему. На ногах – такие же чёрные шнурованные ботинки с высоким берцем, как и у Герасимова. За спиной рюкзак. Капюшон откинут назад, на голове стянутый на затылок противогаз, фильтр которого теперь находился в районе лба.
Взгляды Герасимова и человека встретились. Сергей внимательно осмотрел его, покачал головой. Нет, ни разу не видел.
– Ты чьих будешь? – добродушно, но громко спросил Герасимов.
– И тебе здравствовать, Сергей Иванович, – ровным голосом проговорил «турист», а заметив удивление на лице командира машины, добавил: – Не морщи ум, всё равно не вспомнишь. Трудно вспомнить того, кого никогда не знал!
– Я так и подумал, – ответил Герасимов и кивком указал на нож. – Что у тебя там, не «Гюрза»11 ли? – Всю сознательную жизнь Сергей интересовался оружием специальных подразделений.
– Он самый, – проследив взгляд Герасимова, ответил мужчина. – Алексей Зорин, ФСБ, – коротко представился человек. – Подкинь до общины, есть дело к Ростиславу Валентиновичу!
– Вот как?! Ну, милости прошу. – Сергей протянул руку Зорину и одним рывком поднял его на броню. Постучав прикладом по башне, привлекая внимание, прокричал в открытый люк: – Костя, трогай!
Взревев двигателем и оставив после себя чёрное смрадное облако, БМД-2 выехала с кольца Нариманова на улицу Кролюницкого и, лязгая траками по асфальту, проросшему мелкой травой, продолжила путь.