Неизбежность бури
Шрифт:
Транспортник набрал высоту и, оказавшись в прицеле ПЗРК, стал выбрасывать ложные тепловые ловушки. Почти одновременно с выстрелом «Стингера» грудь бойца пробил луч пучка плазмы, разорвав того в клочья. Ракета прошла мимо цели, зацепив одну из ловушек, а транспортник, выполняя манёвры уклонения, вдруг резко набрав скорость, двинулся на восток и быстро вышел из зоны поражения ПЗРК и прямой видимости.
***
Соединённые Штаты Америки,
побережье Атлантического океана,
командный бункер комплекса
оборонительных систем киборгизации
Шестью часами ранее
На нижнем этаже бункера, под толстым слоем земли и бетона, там, где не ступала нога человека, за закрытой гермодверью располагался автономный командный центр. Помещение было хорошо освещено. Тускло горели лампы индикаторов панелей приборов, огромных блоков и механизмов систем различного назначения. Вдоль стен – сеть компьютерных соединений, узлы кабелей и проводов, ведущих к большому монитору в центре. На тёмном экране зелёным прямоугольником мигал курсор, тихо шумели процессоры. У дверей металлическими изваяниями застыла стража.
«Внимание! Система перезагружена! Связь с командой установлена! Отправка сообщения! Сообщение отправлено! – курсор побежал по строке, оставляя за собой текст. – Установка задачи! Задача установлена! Направить поисково-штурмовую группу по указанным координатам!»
Глава 1
В паре усталых глаз, взгляд которых устремлён на линию горизонта, отражается узкая полоска красно-рыжего цвета заходящего солнца. Некоторые окна домов всё ещё полыхают отблесками его закатного пламени. Совсем недавно в них ярко светился большой красно-кровавый диск, теперь неумолимо клонящийся к земле, попутно окрашивая небо, редкие перистые облака и город под собой. Шум города, как и всегда в это время, ненадолго затих, чтобы снова объявиться с наступлением темноты. Он вернётся в разноголосице молодёжи, облюбовавшей скамейки на детских площадках, в ритмичных и не очень песнях, льющихся из открытых окон квартир и проезжающих мимо автомобилей, смехом отдыхающих после окончания рабочего дня людей.
Но всё это будет немного позже. Дима любил такие моменты – тихие, спокойные вечера, когда можно было вот так, с чашкой кофе в руках, вдыхая, наслаждаясь его ароматом, наблюдать за закатом. В открытое окно влетел тёплый ветер, наполнив собой, словно паруса, лёгкие занавески, донеся запах цветущих растений и свежей выпечки из местной столовой, и взлохматив, словно пшеницу в поле, светлые волосы. Будто снег, в воздухе кружится тополиный пух, собираясь в сугробы вдоль бордюров и стен домов, норовя забиться во все возможные щели.
– Екатерина, соберитесь, пожалуйста, и ещё раз внимательно посмотрите на изображение! Может, увеличить? Нет? Так пойдёт? А теперь нос! – голос прозвучал очень устало.
Дмитрий повернул голову.
Уже полчаса криминалист, стуча по клавиатуре и тыкая в монитор компьютера карандашом, пытался составить с девушкой фоторобот человека, который в трамвае вытащил из кармашка её сумочки кошелёк.
– Не выходит, Жек? – спросил Дима, поставил стакан на столик и опустился на старенький диванчик. – Катя, может, тебе всё-таки сделать кофейку, взбодришься?
Девушка, лет двадцати, невысокая, с прямыми тёмными волосами чуть ниже плеч, с пухлыми губками и курносым носиком, откровенно недовольная бесполезной, по её мнению, процедурой, фыркнула и презрительно посмотрела сначала на Филатова, потом на Жмыренко.
– Евгений Игоревич, – обратилась девушка к криминалисту, – лучше бы делом занялись, а не картинки рисовали. Сколько времени зря потратили! Не помню я его лица! Я в кино видела, такие дела быстро раскрываются!
Женя уставился на друга с немым вопросом, приподняв бровь.
– Значит, так, Димон, давай она посидит в коридорчике, подумает, потом придёте, позже, когда вспомнит. Добро? – Криминалист провёл ладонью по лбу и волосам, вытирая выступившие капли пота, и посмотрел на стоящий в стороне вентилятор. Тот, тихо жужжа, крутился на стойке туда-сюда, гонял тёплые струи воздуха. – Ну и духота!
Филатов поднялся, махнул ладонью.
– Ладно, Жека, ты мне пока рапорт набросай, а я отведу её к следаку и вернусь. И чайник ещё разок поставь. Пойдёмте, Катерина, – иронично проговорил Дмитрий и показал рукой на дверь.
Здание городского управления полиции находилось на перекрёстке улиц Орлова и Островского, севернее центра города. Через дорогу от главного входа был комплекс зданий Ульяновского высшего авиационного училища гражданской авиации – УВА УГА, который включал в себя многоэтажную гостиницу, столовые, учебные корпуса и общежития.
Левее, сзади и со стороны улицы Островского, преимущественно располагались многоэтажные дома. Во дворах прятались школа, детские сады и низенькие здания магазинчиков и аптек, утопающие в многообразии зелёных насаждений – деревьев, кустарников и всевозможных цветочных клумб.
Само же здание Управления, облицованное мелкой серой плиткой (поговаривали, что когда-то оно было не то гостиницей, не то лабораторией микроэлектроники, а может, и тем и другим в разное время) представляло собой два корпуса по три этажа – в виде неправильной буквы «Т». При нём имелся большой двор, обнесённый «колючкой» поверх ограждения из бетонных панелей, с гаражными боксами и столовой.
Оставив девушку на скамейке возле дежурной части, Дмитрий вернулся на второй этаж, подошёл к двери с табличкой «ЭКСПЕРТНО-КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ» в красно-коричневой рамке и взялся за плоскую ручку. В коридоре царил полумрак, длинные трубки ламп дневного света, по четыре в ряду, горели через одну. Некоторые периодически моргали и тихо гудели. Иногда звучали негромкие отрывистые реплики из стационарной радиостанции дежурной части на первом этаже. Когда он приоткрыл дверь, сразу потянуло табачным дымом.
– Жека, не боись, это я, – предупредив друга, Дима вошёл в кабинет и запер дверь на ключ, торчавший в замочной скважине.
Жмыренко стоял около стола, уставившись в окно, за которым уже совсем стемнело, а дома светились разноцветными прямоугольниками. Рубашку он почти полностью расстегнул, оставив только две нижние пуговицы, и чуть сбросил назад, обнажив плечи, отчего погоны, повисшие за спиной, смотрелись как обрубленные крылья. В руке Женя держал вентилятор, потоки воздуха которого направил себе на грудь, отчего рубашка надулась и колыхалась как парус. В зубах он держал сигарету, моргая слезящимся глазом, в который попал дым, но в целом с довольной физиономией.