Неизвестная рукопись Доктора Уотсона

Куин Эллери

– Да, написано…

– Ричард Осборн, этот лорд Карфакс, был пойман с ножом в руке. Ведь Уотсон описал то, что видел собственными глазами.

Эллери встал, подошел к отцу, взял рукопись и вернулся с ней в свое кресло.

– Уотсон видел только то, что Холмс хотел, чтобы он видел, не больше. Каждое слово Холмса он превращал в фетиш. А весь фокус в том, что в этом деле не так важны слова Холмса, как его молчание.

– Молчание?

– Вот именно. Холмс ни разу не сказал, что Потрошитель – Карфакс.

Эллери полистал старую тетрадь.

– А неужели, отец, ты не

заметил непоследовательностей и в истории с шантажом?

– С шантажом?

Погоди-ка…

– Давай вспомним, как развивались события. Макс Клейн решил, что брак Майкла Осборна и Анджелы окажется для него прекрасной возможностью шантажа. Учитывая, насколько герцог Шайрский дорожил своим именем, Клейн, со своей точки зрения, рассуждал логично. Но план не сработал. О браке стало широко известно.

– Да, Клейн признался Анджеле, что его план провалился.

– Не совсем. Он сказал ей уже после того, как привез эту чету обратно в Лондон, что нашел новый, более сильный козырь. Клейн утратил всякий интерес к Майклу и Анджеле после того, как открыл новое оружие, очевидно, более действенное, чем позорный брак Майкла.

– И что же?

– Ну, подумай. Какой важный секрет узнал Клейн?

– Кто Джек Потрошитель, – медленно сказал инспектор. – Узнать это мог именно такой человек, как Клейн, который досконально знал Уайтчэпел и его обитателей…

– Конечно, отец. Так оно и должно было случиться. А зная, кто Потрошитель, Клейн мог разбогатеть, шантажируя…

– Лорда Карфакса…

– Да нет же, отец. Только в тот вечер Карфакс узнал, что Клейн и Анджела живут в «Ангеле и короне»!

– Но Карфакс убил Анджелу, а не Клейна.

– Лишнее доказательство, что сам он не был жертвой шантажа. Он ошибочно считал жену брата той злой силой, которая навлекла несчастье на Осборнов. Вот почему он убил ее. И сам приговорил себя за это преступление к смерти.

– Но этого всего недостаточно, чтобы обосновать…

– Тогда поищем еще кое-что. Последим за Холмсом и Уотсоном в ту ночь. Ты уже знаешь, что якобы произошло. Попробуем понять, что же было на самом деле.

В ту ночь два человека шли по следу Потрошителя – Шерлок Холмс и лорд Карфакс. Я уверен, что у Карфакса уже были подозрения…

– Какие данные подтверждают, что Карфакс тоже шел по следу Потрошителя?

– Я рад, что ты задал этот вопрос, – сказал Эллери. – Выбежав из заведения мадам Леоны, Холмс начал последний этап своих поисков. Он и Уотсон добрались до комнаты в Пакэне.

– И Холмс сказал: «Если это логово Потрошителя, то он бежал».

– Нет, не Холмс, это сказал Уотсон. Холмс воскликнул: «Кто-то побывал здесь до нас!» Между этими двумя заявлениями – огромная разница. Первое – замечание романтика. Другое – вывод практического человека, привыкшего запечатлевать место действия с фотографической точностью.

– Логично, – признал Куин-старший.

– Это существенный момент. Но есть и другие.

– То, что и Холмс и лорд Карфакс почти одновременно нашли логово Джека Потрошителя?

– А также, что Карфакс видел, как Холмс и Уотсон вошли в Пакэн. Он ждал на улице и последовал за ними, когда они вышли оттуда. Иначе и не могло быть.

– Почему?

– Для того чтобы Карфакс мог поступить так, как он поступил ему необходимо было знать две вещи: кто Потрошитель (это он уж узнал в Пакэне) и где он может найти Анджелу у Клейна, – это о узнал, последовав за Холмсом.

Инспектор Куин встал, забрав у Эллери рукопись, полистал ее и прочел: «А это подлое чудовище, Джек Потрошитель?» Уотсон зада Холмсу этот вопрос. Холмс ответил: «Лорд Карфакс тоже умер.» – Погоди, – сказал Эллери. – Не выхватывай из контекста Прочти всю цитату.

– Цитирую: «Серые глаза Холмса затуманились печалью. Казалось его мысли где-то далеко. – Лорд Карфакс – вы его имеете в виду? – тоже умер. И, уверен, тоже по собственному желанию, как и его брат.

– Вот это лучше. Теперь скажи мне, опечалила бы Холмс смерть Джека Потрошителя?

Инспектор Куин покачал головой и продолжал читать: «Естественно. Он предпочел смерть в огне петле палача».

– Это снова слова Уотсона, а не Холмса. А Холмс сказал: «Мы должны уважать решение благородного человека».

– На что Уотсон возразил: «Благородного? Вы, конечно, шутите? А, понимаю. Вы имеете в виду периоды просветления его сознания. А его отец, герцог Шайрский?» Уотсон сделал неправильные выводы из слов Холмса. А Холмс не счел нужным его разуверять – вот в чем дело! Процитируем Холмса еще раз: «С пожарища я отправился прямо в резиденцию герцога на Беркли-стрит в сопровождении Лестрейда. Мы опоздали. Он уже имел весть о лорде Карфаксе, после чего бросился грудью на меч, спрятанный в его трости…» – И Уотсон воскликнул: «Смерть подлинного аристократа!» – Опять-таки Уотсон был сбит с толку своим собственным предвзятым мнением и непониманием нарочито туманных формулировок Холмса. Послушай, отец! Когда Холмс (вместе с Лестрейдом, заметь!) приехал в городской дом герцога Шайрского, он застал герцога мертвым. Но как мог герцог уже иметь весть о самоубийстве Карфакса? Не мог. И дело совсем не в этом. А в том, что это его, герцога, выследил лорд Карфакс в Пакэне! Между отцом и сыном, безусловно, произошло бурное объяснение. После чего герцог поехал домой и покончил с собой. Потому что это «его светлость», герцог Шайрский, был Джеком Потрошителем.

– А лорд Карфакс, узнавший об этом, взял вину на себя, чтобы спасти репутацию отца!

– Теперь ты прав, – мягко сказал Эллери. – Вспомни также, о чем Карфакс просил Уотсона: сказать всем, что Джек Потрошитель – это он. Он хотел быть абсолютно уверенным в том, что вина падет на него, а не на его отца.

– Тогда Холмс поступил мудро, – прошептал инспектор Куин. – Он не захотел выдать секрет Карфакса, не захотел, чтобы его жертва оказалась напрасной.

– И вера Деборы в своего отца подтвердилась через три четверти столетия.

– Поразительно!

Эллери взял рукопись доктора Уотсона и снова раскрыл ее на заключительной записи.

– «Дело перуанского Синдбада», – пробормотал он. – Что-то о яйце мифической птицы Рух… – В глазах его блеснул озорной огонек. – Отец, ты не думаешь, что Холмс мог мистифицировать Уотсона и на этот раз?