Неизвестный Андропов
Шрифт:
В результате проведенной работы большинство этих «компрометирующих» материалов, десятилетиями хранившихся в органах госбезопасности, было уничтожено и, следовательно, со многих советских граждан снято пятно политического недоверия.
По указанию Центрального комитета партии органы госбезопасности совместно с органами прокуратуры провели большую работу по пересмотру и реабилитации лиц, незаконно осужденных в прошлые годы...»
Мы не будем подробно останавливаться на содержании и итогах деятельности КГБ СССР в 1957—1967 годы, поскольку в принципе об этом написано и опубликовано немало работ, в частности, и мемуаров
Отметим только, что одной из официальных версий перевода И.А. Серова на должность начальника Главного разведывательного управления Генерального штаба Советской Армии считается разоблачение работы на американскую разведку и арест в октябре 1958 г. подполковника ГРУ П.В. Попова и необходимость в этой связи «укрепить» собственные органы военной разведки.
Но высказывались по этому поводу и иные точки зрения, на наш взгляд, также не лишенные оснований.
Речь идет о том, что Серов пришел к выводу о необходимости приостановить затянувшийся на годы процесс сокращения и реформирования органов госбезопасности, подвести черту под периодом «разоблачений преступлений и злоупотреблений», имевших место до 1953 г. И в этом его позиция входила во все большее противоречие с мнением Н.С. Хрущева.
По этому поводу в одном из своих выступлений в феврале 1959 г. Н.С. Хрущев отмечал, что «мы... наши органы государственной безопасности значительно сократили, да и еще нацеливаемся их сократить...» [20].
И сегодня по-прежнему есть основания серьезно усомниться в обоснованности линии Н.С. Хрущева в отношении обеспечения государственной безопасности страны, особенно в свете ранее приводившихся нами стратегических установок президентов США в отношении Советского Союза и других социалистических государств, в правильности бездумно-волюнтаристского сокращения штатов органов КГБ, с учетом той разведывательной и контрразведывательной информации, что добывалась ими и докладывалась советскому руководству.
О некоторых операциях советских органов госбезопасности в 1954—1967 годы мы еще упомянем далее, сейчас же расскажем о преемниках Серова на посту председателя КГБ.
Новым председателем КГБ при СМ СССР 25 декабря 1958 г. был назначен Александр Николаевич Шелепин [1].
До этого момента молодой — 39 лет! — шеф советской госбезопасности 14 лет проработал на различных аппаратных должностях в комсомоле, в том числе с 1943 г. — секретарем Центрального комитета Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи, а с 1952 г. — первым секретарем ЦК ВЛКСМ. И лишь полгода — с апреля по декабрь 1958 г. он занимал должность заведующего отделом ЦК КПСС.
Эти особенности служебной «лестницы», предполагавшей не проявление самостоятельности мышления и действий, инициативы и творчества, а лишь умение организовать — что, безусловно, тоже является при наличии его у человека его позитивным качеством, — исполнение принятых решений.
Так что вряд ли в данном конкретном случае можно говорить об обоснованной целесообразности подобного кадрового решения.
Однако оно создавало иллюзию полного «партийного контроля» над «госбезопасностью», о чем подробнее мы скажем далее.
В день назначения А.Н. Шелепина председателем КГБ, 25 декабря 1958 г., Верховным Советом СССР
Первый из названных документов, призванный стать основой для разработки уголовных и уголовно-процессуальных кодексов союзных республик СССР, вводил понятие и систему особо опасных и иных государственных преступлений.
Статья 28 Основ уголовного судопроизводства СССР определяла подследственность уголовных дел по особо опасным и иным государственным преступлениям следователям и следственным подразделениям КГБ СССР.
Непосредственно компетенция КГБ в сфере правоприменения определялась уголовными и уголовно-процессуальными кодексами союзных республик СССР. Так, в Российской Федерации подследственность возбуждаемых уголовных дел определялась статьей 126 УПК РСФСР 1960 г.
В соответствии с этой статьей к компетенции (подследственности) органов КГБ были отнесены 18 составов преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом РСФСР 1960 г. Ими являлись: измена Родине (статья 64 УК РСФСР), шпионаж (ст. 65), террористический акт (статьи 66 и 67), диверсия (ст. 68), антисоветская агитация и пропаганда (ст. 70), организационная антисоветская деятельность (ст. 72), вредительство (ст. 73), разглашение государственной тайны (ст. 75) и утрата документов, содержащих государственную тайну (ст. 76), контрабанда (ст. 78), массовые беспорядки (ст. 79), незаконный переход государственной границы (ст. 83), незаконные валютные операции (ст. 88). И еще по 15 составам преступлений была предусмотрена альтернативная подследственность совместно с органами прокуратуры.
В этой связи однозначно недопустимо отождествлять КГБ СССР с его историческими предшественниками — НКВД и МГБ, несмотря на отдельные недостатки, а подчас и серьезные упущения, имевшие место в его работе.
В то же время деятельность органов КГБ при СМ СССР в 50— 60-е годы не была свободна от влияния субъективизма и волюнтаризма их руководства, хотя именно в этот период в полной мере утверждается прокурорский и партийно-государственный контроль за их работой.
Авторы авторитетной за рубежом объемной «Энциклопедии шпионажа» Норман Полмар и Томас Б. Аллен писали о новом председателе КГБ следующее:
«Шелепин старался вернуть органам госбезопасности позиции, утраченные было с окончанием сталинской эпохи. Он уволил или понизил в должности многих высокопоставленных сотрудников КГБ, заменив их молодыми партийными и особенно комсомольскими работниками» [2], то есть продолжил курс, определенный Н.С. Хрущевым.
Однако утверждение о том, что он «старался вернуть органам госбезопасности позиции, утраченные было с окончанием сталинской эпохи», представляется сомнительным в свете дальнейших событий.
В одном из интервью В.Е. Семичастный подчеркивал: «Со времен Шелепина органы слишком изменились в сторону либерализации. Резко сократили аппарат, упразднили почти всех уполномоченных по районам, кроме пограничных и портовых городов. Прежней силы мы уже не имели и на нее не претендовали. ...Хрущев и Политбюро держали органы на расстоянии, еще сказывались события, связанные с Берией. И мы сами не очень стремились вникать в такие дела, потому что понимали: наша задача другая. ...У Хрущева была навязчивая идея разлампасить и распо-гонить КГБ» [3].