Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания

Бурлак Вадим Никласович

Но парень вовсе не желал стать кормом для рыб или «тянуть» долгий срок. Прижатый с двух сторон, он проявил смекалку.

«Прощайте, ухожу во мрак. Шаман тьмы тянет меня в свой подземный мир», — написал Джованни своим друзьям и родным.

Ночью он пробрался в метро. Бросил у входа в тоннель свой пиджак с водительским удостоверением, рядом оставил дешевый портсигар с выгравированным его именем.

Вначале его многочисленная родня поверила, что их Джованни стал жертвой подземельного шамана. Но парни из «Коза Ностры» не очень-то доверяли преданиям и мистике.

Их поиски оказались успешными. Через некоторое время «ушедшего во мрак» обнаружили вовсе не во тьме нью-йоркской подземки, а на залитых солнечным светом Каймановых островах.

Что потом стало с Джованни — в городской хронике не сообщалось…

«Пусть себе живет»

Знакомый моего приятеля Стефана, по имени Гарри, не был ни авантюристом, ни поклонником мистики, ни охотником за тайнами. Этот увалень даже во время отпуска не покидал Нью-Йорка и никогда не испытывал жажды приключений.

Но, видимо, и такие люди попадают под власть темных оккультных сил. Наслушавшись туманных преданий «подземщиков», Гарри вдруг возжелал лично убедиться в существовании шамана нью-йоркских подземелий.

Никто из его приятелей не поверил, что он способен на такое безумство. Но Гарри исполнил задуманное.

Пропадал он дней пять. Объявился, когда наконец друзья всполошились и заявили в полицию о его исчезновении.

Гарри и так был не очень разговорчивым, а после возвращения на белый свет — и вовсе стал молчуном. От общения с прессой он наотрез отказался, а чтобы к нему не приставали с дурацкими вопросами, на какое-то время переехал к Стефану.

Но даже мой напористый приятель не смог разговорить его.

Спустя годы Стефан прокрутил мне магнитофонную пленку. Запись «весьма содержательного» разговора с Гарри он наверняка сделал тайком.

«… — Видел шамана?

— Ну, видел…

— Ну и что?

— А ничего…

— Как он хоть выглядит?

— Не разглядел…

— Чем же этот шаман занимается в подземелье?

— Тоскует.

— И все?

— И все…

— А с тобой как обошелся?

— Нормально.

— О чем хоть вы с ним говорили?

— Ни о чем…

— Просто поглядели друг на друга и разошлись?

— В картишки поиграли.

— Все пять дней?..

— Может, и все пять…

— Кто хоть выиграл?

— Поочередно…

— А на что играли?

— На всякую ерунду. На светлый и темный мир…

— То есть?..

— Я проиграл старику весь наземный Нью-Йорк, а он мне — подземный.

Выходит, метрополитен, теплотрассы, все подземные коммуникации — теперь твои?..

— Выходит, так…»

Стефан наконец понял, что ничего не добьется, и прекратил расспросы.

Последние, записанные на магнитофон, слова Гарри показались мне самыми славными из всего разговора со Стефаном:

— Не трогайте подземного деда. Ему нравится там — пусть живет…

«Наверное, Гарри прав, — подумал я. — Зачем лишать Нью-Йорк легендарного обитателя подземелья? Пусть живет. А с ним пусть остается еще одна нераскрытая тайна Нью-Йорка».

Даже если «шамана тьмы» никогда и не существовало.

Ночь росомахи

Эх, затянула петелька Меня, мальчонку фартового. Да где ж укрыться мне от беды-горюшка? Видно, бечь мне с землицы родной Аж до Амерички. Может, впрямь укроет От беды-горюшка тая Америчка, Меня, мальчонку озорного и фартовишного… Блатная песня XX века

История, услышанная в Нью-Йорке

Рассказал мне ее русский эмигрант Иван Позыков в 70-х годах прошлого века. А начиналась эта история вдали от Нью-Йорка… В Сибири.

— …Ты, Аркан, брус шпановый — потому тебе подскажу, — доверительно прошептал бывалый вор Петро. — Только зеленые бакланы дают виру по весне — по солнышку. Многих беглых обманула Сибирь приветливым весенним солнышком. От того обмана тысячи братанов наших полегли в тайге и тундре… Дождись зимы и уходи на Тараса Кумашника. Еще старики-кандальники говорили, в этот заветный для беглых каторжников день опасно ложиться спать — может смертельная лихорадка привязаться. Ее раньше Кумахой называли.

— А когда тот заветный день настанет? — так же тихо спросил Аркан.

— Двадцать пятого февраля, — помедлив, ответил Петро. — Старые воры сказывали, что за Тарасом Кумашником следует ночь росомахи. А она — зверь нашенский. Повстречал ее — значит фарт уловил. А коли по следу росомахи пошел — никакие псы, мусора-околоточные тебя взять не смогут. Она зверь стремной — попадается редко. Повстречаешь — зырь ей в глаза, не дергайся, а потом ступай по ее следу…

В начале побега Аркан не вспоминал об этом наставлении старого вора по поводу росомахи. Мало ли баек услышишь на каторге от «матерых»!..

По следу зверя

Но вот после двух голодных дней настал час единственного патрона в нагане. Аркану перед побегом ствол подарил Петро. За то старый вор попросил передать письмецо родне. Достать еще патронов в зоне ему не удалось.

Вот и пришлось Аркану выжидать, пока не подвернется стоящая цель для единственного выстрела.

Молодая косуля совершила непоправимую ошибку: отвлеклась и слишком близко подпустила к себе страшного врага. Несколько минут она стояла неподвижно. С тревогой вглядывалась куда-то в заросли, не чувствуя сзади человека.