Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания

Бурлак Вадим Никласович

Пуля попала ей в шею, но сразу не свалила. Косуля мотнула головой и какими-то неестественными боковыми прыжками устремилась прочь. Снег был неглубоким, и человек без труда преследовал зверя. Вот только скользкие камни замедляли его бег.

Через минуту-другую из шеи косули вдруг ударил фонтан крови. Ноги животного тут же подкосились. От радости Аркан забыл об осторожности. В нескольких шагах от косули поскользнулся и разбил о камень колено.

К мертвой косуле он уже не бежал, не шел, а полз, кривясь от боли.

Вот наконец и теплая туша зверя. Аркан достал нож, но тут же потерял сознание: то ли от боли в колене, а может, дали себя знать слабость и голод.

^{Старики кандальники говорили: «Повстречал росомаху — значит фарт уловил»} 

Пришел он в себя от странных звуков. Вначале увидел над головой робкие вечерние звезды, потом — лежавшую рядом мертвую косулю и какое-то мохнатое, темное существо на ней.

В первое мгновение беглому каторжнику показалось, что перед ним — небольшой медведь. Страх заглушил боль.

«Наган теперь — не помощник, — подумал он. — А с одной финкой косолапого не одолеть…»

Аркан пошевелился. Зверь настороженно поднял голову. Перепачканная кровью морда, оскаленные клыки, а в пасти — кусок вырванного из туши косули мяса. Зрелище не для слабых. Но беглец пригляделся и радостно вздохнул: росомаха!

Может, в это мгновение он вспомнил о наставлении старого вора и взглянул в необыкновенно синие глаза хищника. Ни страха, ни удивления — лишь холодная таинственность северной ночи застыла в них.

Тяжелый, мохнатый хвост росомахи несколько раз качнулся из стороны в сторону, и, не выпуская кусок мяса, неуклюже переваливаясь, она кинулась прочь.

Несмотря на темноту, Аркан хорошо видел ее четкие следы на снегу.

— За ней! — сам себе приказал он и стал медленно подниматься на ноги.

Аркан ожидал сильной боли в разбитом колене, однако, к изумлению, ничего не почувствовал. Вспомнив уроки старых каторжников, он смазал рану уже почти замерзшей кровью косули. Потом отрезал от животного себе на пропитание кусок мяса и тронулся в путь.

Находка в пещере

Несколько раз Аркану показалось, что росомаха остановилась вдали и секунду-другую смотрела на него. И синим огнем горели ее глаза.

Наконец беглый каторжник добрел до расселины среди невысоких скал. При ярком свете луны он увидел, что следы зверя ведут в крохотную пещерку.

Человек задумался: если это логово росомахи и она там — то соваться рискованно. В безвыходном положении, в узком пространстве ее клыки и когти могут быть очень опасными.

И все же какая-то непреодолимая сила толкнула Аркана лезть в пещерку. Он тут же уткнулся в глухую стену. Пошарил в темноте. И справа и слева руки упирались в камень.

Пещерка была настолько мала, что и одному человеку трудно развернуться. Но куда подевался зверь? Ведь следы вели только сюда, и другого выхода не было.

Не стал Аркан долго размышлять: сказалась усталость. Он присел, отрезал несколько кусочков мяса косули и, почти не разжевывая, проглотил их. Потом прикоснулся спиной к стене и задремал.

Разбудил его солнечный свет. Лучи проникали в пещерку и освещали теперь каждую ее пядь. Следов пребывания здесь росомахи Аркан не заметил. Не было привычных для лежки этого зверя ни сухих мхов и трав, ни веток ели и пихты. Зато увидел он россыпь мелких темно-серых и желто-коричневых камушков. Сам не зная, зачем-то пошевелил их и вдруг отдернул от неожиданности руку.

В россыпи будто вспыхнул синий огонек. Аркан подумал, что именно таким светом сверкали глаза росомахи.

Он схватил необычный камушек и поднес к глазам. И хотя Аркан не разбирался в самоцветах, сразу понял, что отыскал драгоценность. На всякий случай он перебрал россыпь, но ничего подобного ему больше не попалось.

А спустя некоторое время пошла молва по воровским малинам от Урала до Москвы, от Питера до Одессы о прозорливости старого вора Петра, о предвестнице фарта росомахе, о счастливом побеге и находке Аркана. Знатоки самоцветов, которым он показал камень, однозначно заявили: это сапфир, причем самого замечательного качества.

Неизвестен дальнейший путь синего самоцвета, найденного беглым вором. Может, кто-то и знал, в чьих руках побывал его драгоценный камень, да помалкивал. Поговаривали, что сам Аркан бежал в Америку.

Путь от Сибири до Нью-Йорка

Иван Позыков не только поведал историю сапфира, но и познакомил меня в Нью-Йорке с одним американским коллекционером самоцветов.

— Он тоже из русских, но об этом не всякому говорит, — доверительно сообщил Позыков. — Уж не знаю, почему мой земляк скрывает свое происхождение.

Наша беседа с нью-йоркским коллекционером коснулась драгоценностей, вывезенных за рубеж из России после революции и Гражданской войны.

Девяностолетний хозяин дома с гордостью открыл передо мной старинную сафьяновую коробочку. В ней на золотистом бархате лежал прекрасный синий самоцвет.

Его владелец улыбнулся и даже восторженно прочел вслух строки из Данте Алегьери:

Отрадный цвет восточного сапфира, Накопленный в воздушной вышине, Прозрачный вплоть до первой тверди мира, Опять мне очи упоил вполне…

— Где же добыли это чудо: в Индокитае, на Цейлоне? — поинтересовался я.

— Нет, в России, на Урале, — сообщил владелец, и во взгляде его появилось ностальгическое выражение.

А Иван Позыков почему-то весело подмигнул мне, словно утаил секрет и хочет, чтобы я сам его разгадал.