Некоторые женщины не будут ждать

Гарднер Эрл Стенли

В свой удар я вложил все силы. Получив ногой в задницу, он рухнул вперед на четвереньки. И тут же я врезал ему в бок.

— Ну, как ощущение? — полюбопытствовал я. Третий удар я нанес прямо в грудь.

Он опрокинулся на спину, и на лице его отразилось полнейшее изумление — он словно не верил собственным глазам. Неловко перебирая руками, он попытался подняться, но я двинул ему в челюсть и вышел.

Теперь я понимал, как легко люди становятся садистами. Последний мой удар был особенно хорош.

Глава 20

Я

позвонил в авиакомпанию и отменил свой заказ. Они были только рады: несколько человек, записавшихся к ним в лист ожидания, до последней минуты надеялись получить освободившееся место. Дежурная была сама вежливость; она объяснила мне, что свой билет я могу сдать на следующий день или обменять на другой рейс. Все, что от меня требовалось, — это назвать номер билета. Поскольку я предусмотрительно записал номер к себе в блокнот, это было проще пареной репы.

С нашим делом надо было что-то решать, и я пошел к Берте Кул. Открыв дверь своего номера и едва взглянув на меня, она воскликнула:

— А-а! Заходи, ты как раз вовремя. Хорошенькую кашу ты заварил!

Я вошел в комнату. Стефенсон Бикнел сидел на краешке стула, обхватив руками набалдашник трости, с таким зверским лицом, словно собирался сожрать на завтрак пару плотницких гвоздей. Я проковылял мимо него к свободному стулу.

— Что это с тобой? — спросила Берта. — Ты еле ноги волочешь, как инвалид. — Последние слова сорвались у нее с языка явно необдуманно, и она поспешила исправить ошибку. — Ты что, попал в автокатастрофу? — Она с опаской покосилась на Бикнела: не воспринял ли он ее предыдущую фразу как оскорбление.

— Да нет, просто подрался немного, — ответил я, осторожно опустившись на стул.

— О Господи! — всплеснула руками Берта. — Опять ты позволил кому-то себя поколотить! И как это у тебя получается — понять не могу, честное слово! Все, кому не лень, колошматят тебя, как теннисный мяч! Скажи на милость, ты сам когда-нибудь кого-нибудь можешь побить?

— Видимо, нет, — ответил я.

— Ну ладно, — махнула рукой Берта. — В общем, мы опять влипли в историю.

Тут вступил Бикнел.

— Когда я кого-либо нанимаю, — отчеканил он, с ненавистью глядя на меня, — я рассчитываю на порядочность и преданность этого человека. Я доверяю ему и ожидаю, что и он будет играть по-честному.

Я поерзал на стуле, пытаясь усесться так, чтобы по возможности ослабить боль, мучительно вспыхивавшую в каждой мышце.

— Давайте не будем поспешно осуждать Дональда, — по-матерински вступилась за меня Берта. — Его, конечно, побили, но он все-таки смышленый чертенок и, наверное, сумеет довести дело до конца.

— Только не за мои деньги! — заявил Бикнел. — Что касается меня, то я больше доить себя не позволю.

— Но послушайте, — продолжала Берта, — все это можно еще уладить и…

Но Бикнел решительно замотал головой. Теперь уже у Берты в глазах появилось такое выражение, словно она его вот-вот убьет.

— А с чего, собственно, сыр-бор разгорелся? — осторожно спросил я.

— Я только что узнал, — сказал Бикнел, — причем впервые, что миссис Кул кое-что нашла в доме Бастиона.

— Подумаешь, какую-то старую кинокамеру! — выпалила Берта.

— Да я вам десять таких кинокамер куплю, если вы так переживаете.

— Дело не в камере, — раздраженно ответил он, — а в том, что в ней было. Ну-ка, Лэм, расскажите, куда все это делось?

— Она в полиции.

— Я хочу знать, куда делось то, что было в камере?

— В ней была пленка. В полиции ее проявили.

— Знаю, — отрезал Бикнел. — И обнаружили кадры уличного движения на Кинг-стрит, снятые через два часа после убийства. Боже мой, я-то думал, что могу вам доверять! Я же платил вам, был с вами абсолютно откровенен и совершенно не предполагал, что столкнусь со злостным обманом!

— Да кто вам сказал, что вас обманули?

— Я вам говорю!

— Неправда. Вы получаете именно то, за что платите.

— Нет, не получаю. Я нанял вас, чтобы…

— Вы наняли нас, — продолжил за него я, — чтобы мы защищали Мириам Вудфорд.

— Совершенно верно, — сказал он.

— Вот мы ее и защищаем.

— Нет, не защищаете! Вы должны были передать эту информацию мне, что бы там ни лежало.

Я отрицательно покачал головой.

— Вот именно это, — среагировал на мой жест Бикнел, — я и считаю абсолютной, злостной неисполнительностью!

— Бывают случаи, — спокойно сказал я ему, — когда целесообразно предоставлять клиенту всю имеющуюся информацию; а бывают и другие случаи, когда это нецелесообразно. Сейчас как раз тот самый случай.

— Я желаю знать, что лежало в этой камере, Лэм.

— Свернутый в рулончик микрофильм, — ответил я, — парочка квитанций за абонирование индивидуальных банковских сейфов и ключи от них.

— Так! — сказал Бикнел, резко выпрямившись на своем стуле. — Ну наконец-то! Ведь это же именно то, что нам нужно. Теперь все меняется. Теперь мы действительно сможем защитить Мириам Вудфорд.

— Значит, вы довольны? — спросил я.

— Вы еще спрашиваете!

— Отлично, — сказал я. — Значит, Берта выкрала эту камеру, а я достал из нее то, что нужно, и переправил в надежное место. Вы же сами хотели, чтобы эти материалы были обезврежены, вот они и обезврежены. Теперь ни один злоумышленник не сможет ими воспользоваться, и вам не о чем беспокоиться. Вместо того чтобы тут сидеть и ругаться, могли бы поздравить нас с отличной работой.

— А вы не могли рассказать мне все это раньше, чтобы я не волновался?