Некрополь
Шрифт:
– Но память свежа, – ответил Каул.
Гаунт отвернулся.
– Каул понял меня верно. Противник преднамеренно уничтожил улей Ванник. Какие еще могут быть объяснения применению ядерного оружия?
– Суицид, – сказал Гризмунд. – Загнанный в угол, измученный осадой – возможно, акт отчаяния перед лицом ликующего противника. Взрыв ядерного завода улья.
Несколько вервунских офицеров выразили недоверие.
– Вы мало знакомы с Вергхастом, генерал, так что мы не станем обижаться на ваш комментарий, – мягко сказал Тарриан. – Но ни один вергхастит не
Многие за схемным столом поддержали его.
– Храбрые слова, – сказал Гризмунд. – Но если завоюют этот улей, спаси нас Император… Отдадите вы его в руки врага?
Множество негодующих голосов раздалось в зале, но слова Гаунта заставили всех умолкнуть:
– Я уверен, что генерал не ставит под сомнение вашу преданность. И есть логика в его словах, но я сомневаюсь, что улей Ванник поддался чему-то, кроме превосходящей силы захватчика.
– Но почему? – воскликнул Кроу. – И вот снова этот вопрос! Вторжение, завоевание… это я могу понять! Но уничтожить то, что хочешь захватить? В чем смысл?
– Маршал, мы должны признать горчайшую правду, – сказал Гаунт. – Я изучил присланные мне данные по этому вопросу. Помнится, комиссар Каул докладывал о миллионах врагов – оценка, не выдерживающая никакой критики, если учесть вместимость Феррозойки. Вот где ответ. Улей Вервун может собрать миллион солдат из населения в сорок миллионов. Зойка может собрать миллионы солдат, располагая населением, в три раза меньшим… только если задействовано все население.
– Что? – рявкнул Анко, пораженный нелепостью идеи.
– Продолжайте, комиссар, – сказал Кроу.
– Это не завоевательная война. Это не война ульев, не коммерческая стычка, не новая Торговая война, как вы это называете. Зойка собирается, вооружается и нападает, не чтобы завоевать и контролировать промышленность ульев на этой планете или поработить старого соперника – улей Вервун. Они поднялись, чтобы истребить вас.
– Скверна, – пробормотал генерал Нэш, медленно осознавая.
– Именно, – сказал Гаунт. – Чтобы обратить в армию не только боепригодных мужчин, но и рабочих, их семьи, нужен склад ума фанатика: вирус безумия, порча, скверна. Порочные силы Хаоса овладели Зойкой, в этом нет сомнений. Яд варпа просочился в умы ваших достойных соседей и наставил каждого мужчину, женщину, даже ребенка, на безумный путь изничтожения этого мира и всего, что есть в нем.
Глава пятая
ЗАКРЫТЬ КВАРТАЛЫ
На войне лучше сперва разобраться, каких врагов имеешь в собственном стане, раньше, чем ты выйдешь навстречу противнику и начнешь гадать, почему ты вышел один.
Военмейстер Слайдо. Трактат о природе военного дела
Группа местных солдат в синих шинелях ждала их у входа в выцветший комплекс навесов в ослепительно-белом свете натриевых ламп. Оружие висело через плечо, на головах были шерстяные фуражки, на перевязях болтались шипастые шлемы. Они фонариками указывали отряду дорогу.
Сержант Маколл первым попал внутрь комплекса, вздымая мотоциклом волны маслянистой грязи на рокритовой дороге, и поставил мотоцикл на подножку. Тяжелая машина накренилась влево и затихла, оборвав гортанное урчание. Маколл спешился, как раз когда транспортеры танитцев с грохотом вкатились во двор следом за ним.
Маколл всмотрелся в заводские навесы вокруг них. Унылое место, но Танитскому Первому приходилось и похуже. Несмотря на рев моторов и крики, он ощутил присутствие кого-то за спиной и развернулся прежде, чем тот успел вымолвить слово.
– Потише! – сказал некто, подошедший со спины. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина лет двадцати с небольшим, одетый в местную униформу. Застежки на вороте капитанские. Его правая рука была намертво примотана к груди толстой перевязью, так что шинель надета лишь наполовину, на второе плечо – внакидку. Маколл подумал: капитану повезло, что рукав пустовал временно.
Маколл кратко салютовал.
– Простите, вы застали меня врасплох. Сержант Маколл, Пятый взвод, Танитский Первый и Единственный.
Капитан неловко салютовал в ответ левой рукой. Маколл заметил, что он к тому же хромал, а на лбу, щеках и вокруг глаз красовались желтоватые синяки.
– Капитан Бан Даур, Вервунский Главный. Добро пожаловать в улей Вервун.
У Маколла вырвался хрюкающий смешок. Его еще никогда не встречали столь радушно в зоне боевых действий.
– Не могли бы вы представить меня своему главнокомандующему? – поинтересовался Даур. – Меня назначили вашим квартирьером. Не очень-то гожусь для чего-то другого, – добавил он, горько усмехнувшись и бросив взгляд на перевязанную руку.
Маколл пристроился в шаг ему, и они двинулись сквозь столпотворение людей, грузовиков, выхлопы моторов и разгрузочную суету. В резком свете осветительных панелей они отбрасывали короткие, дрожащие черные тени.
– Вы уже повидали сражение? – спросил Маколл.
– Ничего, за что можно дать медаль, – ответил Даур. – Я был на крепостном валу в первый день, когда начался обстрел. Даже не успел разглядеть, куда стрелять, когда мою позицию смяли, а меня погребли под обломками. Еще несколько недель, прежде чем я поправлюсь, но мне хотелось быть полезным, так что я вызвался стать вашим связным.
– То есть вы еще даже не видели врага?
Даур покачал головой.
– Никто не видел, кроме Народного Героя Каула и еще нескольких, кому повезло вернуться с поля.
Корбек стоял возле своего грузовика и курил, безмятежно оглядываясь по сторонам, безучастный к шумной активности вокруг себя. Он медленно повернулся, прикидывая масштабы улья, все, что раскинулось дальше сияния панелей с натриевыми лампами: возвышающиеся заводы и плавильни, за ними крыши рабочих трущоб, потом огромный крест какой-то базилики Экклезиархии, а позади всего – громада Главного хребта, умопомрачительно исполинская масса, светящаяся миллионами окон. Огромная, как фесов горный пик, дома на…