Некрополь
Шрифт:
Генерал Ксанс с потрепанным авангардом в семьсот севгруппских солдат прорывался сквозь шквальный огонь к западу от врат Кроу, когда прицельный огонь обрушился на его грузовики и БМП «Химеры». Машина за машиной цепочка взрывалась, осыпая улицы металлическими обломками, горящими боеприпасами и дождем горючего. Севгруппские солдаты бросались из своих БМП в разные стороны и погибали в следующих взрывах, куда бы ни повернули. Грузовик Ксанса перевернулся, отброшенный взрывом к краю дороги. На несколько секунд генерал отключился, а пришел в себя в куче покореженных металлических обломков
Он попытался пошевелиться, но боль скрутила его. Промежуточный вал рулевого управления торчал из его живота, к тому же он был наполовину погребен под частями разорванных тел.
Харкая кровью, он отодвинул кусок чьей-то ноги, лежавшей поперек его груди. Потом отпихнул обрубок торса, на котором все еще виднелся аксельбант Севгрупп. За торсом последовала отсеченная рука.
Он уставился на нее. Это была его рука.
Снаряды падали вокруг, освещая кровавое месиво вспышками столь яркими, что они буквально выжигали его зрительный нерв. Они не издавали звуков – по крайней мере, для него. Его барабанные перепонки лопнули в момент первоначального взрыва. Ослепший и оглохший, он мог лишь ощущать кровавое побоище, сотрясающее землю и хлещущее по нему ударными волнами.
Из своего отделения Ксанс умер одним из последних. Воя в бессильной ярости, он истек кровью, прежде чем очередной снаряд распылил его.
В Штабе домов вице-маршал Анко умолк, сорвав приказами голос до хриплого шепота. Он навалился на огромный схемный стол, а его подчиненные поспешили прочь, шокированные и беспомощные.
Схемный стол больше не имел смысла. Руны и знаки мигали, неспособные угнаться за развитием осады, колеблясь и выдавая противоречивые данные перенапряженными кодификаторами. Вскоре он показывал лишь мигающие значки эмблем домов.
Анко поднялся и попятился от бесполезного стола. Он отряхнул свою белую форму, подтянул пряжку ремня под нависающим над ней брюхом и вытащил автопистолет.
Он восемь раз прострелил стол за неподчинение, потом сменил обойму и застрелил двух адъютантов, пытавшихся убежать от него. Он пробовал кричать, но из глотки вырывался лишь слабый хрип.
Он подбежал к краю верхнего яруса и стал беспорядочно обстреливать нижний ярус, убив или ранив еще пятерых офицеров штаба и взорвав когитатор. Офицер УКВГ Лангана и двое сервиторов попытались скрутить его. Анко вышиб Лангане левый глаз и всадил остаток обоймы в рот одного из сервиторов, взорвав тому голову.
Анко отшвырнул оставшегося сервитора и поднялся на ноги. Он повернулся лицом к огромному смотровому окну, шаря по карманам в поисках еще одной обоймы, а персонал Штаба в панике бежал из здания.
Он хорошо разглядел ракету, ему казалось даже, что он мог разглядеть рисунок вокруг ее рыла, хотя и понимал, что это невозможно, – с учетом скорости, с которой она продвигалась.
Он слышал даже пение выхлопных клапанов и щелей между пластами обшивки.
Ракета ворвалась в Штаб домов через огромное окно, втолкнув бурю свинцового стекла своей сверхзвуковой ударной волной, прежде чем вгрызться в дальнюю стену и взорваться.
Шквал осколков стекла срезал внушительную массу плоти вице-маршала Анко с его костей за миллисекунду до того, как взрыв уничтожил Штаб домов.
К востоку от Коммерции пушечный выстрел сотряс огромную Базилику Экклезиархии.
Двухтысячелетнее здание – которое вынесло Колониальные войны, Колониальное восстание, борьбу за власть Пийдестро и Гавунды и бессчетные мятежи и беспорядки – разлетелось, как стекло. Крышу снесли множественные взрывы, и миллионы черепичных осколков засыпали все на километр вокруг.
Каменные двухметровые стены залило огнем, взорвав контрфорсы и расшвыряв их по сторонам. Драгоценные реликвии, почти ровесницы Империума, сгорели вместе с духовенством. Улицы снаружи омывали реки расплавленного свинца с крыш и окон. Многие адепты Имперского культа, граждане и духовенство, которые пережили первый удар, бросались в погребальный костер на месте Базилики, сломленные в своей вере.
На вратах Кроу генерал Нэш пытался перестроить остатки своей части и направить их к северу, к пробоине в Онтаби, хотя свирепые зойканские атаки продолжали наседать на врата.
Штаб домов пропал со связи, и никакого скоординированного отпора не было. Нэш подсчитал, что с ним 1500 Роанских Диггеров и 3500 вервунцев. Он ожидал подкрепления от Севгрупп и Ксанса, но тошнотворное чувство подсказывало, что они не придут. Напор врага ошеломлял.
Нэш был в пехоте с тех пор, как поступил в Гвардию, он видел самую худшую армейскую работу, которая всегда достается пехоте. В первые часы Великой Осады его руководство и лидерство были непревзойденными в улье Вервун. Он организовал плотное сопротивление вокруг врат Кроу, дал отпор захватчикам, а затем отправил две трети своих сил контрмаршем к северу, на врата Онтаби, к главной бреши, которая едва держалась.
Роанские Диггеры, никогда не входившие в элиту Имперской Гвардии, показали себя с лучшей стороны той ночью на восточных краях Куртины. Они встретили зойканскую пехоту, ломящуюся в улей, сперва прицельным обстрелом, а затем свирепейшей рукопашной схваткой.
Диггеры, несмотря на дурную славу ленивых и легкомысленных, задержали прорыв на Онтаби на два с половиной часа. Тысяча роанцев – поддерживаемых вдохновленными остатками Вервунского Главного – уничтожили почти 4500 зойканских солдат и почти сотню единиц бронетехники.
Нэш погиб в развалинах трущоб незадолго до рассвета, простреленный девятнадцать раз, после того как зойканцы наконец пробили последнюю линию окопной обороны и ворвались в улей. Отступая, выжившие роанцы и вервунцы продолжали оборонять город, улицу за улицей, дом за домом.
На вратах Сондара зойканские штурмовики воздвигли лестницы и осадные башни, чтобы перебраться через Стену. Маршал Кроу потерял счет солдатам в охряных доспехах, которых убил, к моменту, когда громадная машина смерти, похожая по форме на исполинского богомола, с грохотом выскочила из ночи и уцепилась могучими лапами за башни врат Сондара, буквально отрывая их. Гигантские лапы богомола сцепились, и между ними протянулись мосты, по которым зойканские войска добрались до Стены.