Нелегалы
Шрифт:
– Когда я с работы приехал, улица пустая была. Правда потом, может кто и появился, дык мой дом подальше, так что мог и не услышать.
Никита поблагодарил всех, переписал данные и раздал свои визитки. Все их приняли молча, только Зинаида Николаевна взяла полицейского под локоть и отвела в сторонку.
– Я сразу поняла, что Вы порядочный милиционер. Вы уж нас не оставьте. Убивца этого найдите, а то нам тут страшно жить. Вдруг нас перережет ночью.
Никита заверил ее в максимальном внимании к делу и вернулся к дому Берштейнов и заглянул внутрь. Работа у экспертов и следователя близилась к концу. Все поверхности были в коричневом порошке для снятия отпечатков пальцев, фотографии места преступления все сделаны, тела осмотрены и готовы для отправки в морг для вскрытия. Полицейский решил поискать ружье, из которого Максим Петрович застрелил алабая. Оружейный ящик он обнаружил почти сразу, а вот с поиском ключей от него пришлось повозиться. Но спустя какое-то время он нашел их в вазочке в серванте. В ящике было гладкоствольное ружье, не пахнущее порохом. Тем не менее полицейский приобщил его к уликам, затем подошел к криминалисту.
– Сан Саныч, уважаемый вы наш, когда результатов ждать? Нам бы время смерти уточнить. Свидетели говорят, три дня назад вечером выстрелы слышали. Сможем побыстрее? – Никита просительно поинтересовался у строгого эксперта.
– Когда будут результаты, тогда и получите, – нарочито грубо ответил тот. – Завтра приезжайте, если пораньше надо.
– А может по почте электронной? За неимением почтовых голубей, ею отправите? – начал было Никита.
– По почте в понедельник получите, – снова ощетинился Сан Саныч.
– Все понял, приеду, – Никита примирительно поднял руки. «Придется с бутылкой приезжать», – раскусил он замысел эксперта. Распрощавшись с коллегами, оперативник поехал в отдел.
Там он взял Мошковича и пошел с ним на доклад к начальнику. Это был старый майор по фамилии Воронцов, служивший еще с советских времен. Он пережил перестройку, лихие 90-е, «оборотней в погонах», переименование милиции в полицию и был живой легендой Смоленска. За неуживчивый характер ему так и не дали подполковника, но проводить его на пенсию не осмеливался ни один начальник. Слишком опытным опером был Воронцов. Его уважали и боялись все блатные в городе, а все деловые люди имели его телефон, хотя никаких подношений Воронцов не принимал. Начинал он простым патрульным, затем поступил в уголовный розыск, где и стал живой легендой.
– Ну что, юные дарования? Накопали что-то? – спросил он молодых полицейских, робеющих перед начальником.
Те переглянулись, и Мошкович, как старожил отдела, начал доклад.
– Пока ничего определенного, Сергей Сергеич. Убитые, Берштейн Максим Петрович. 1955 года рождения и Берштейн Вера Павловна, тоже 1955 года рождения. Прописаны и живут в Смоленске с 1995 года. Двое детей. Дочь Нина, замужем, двое детей у них. Еще, это самое, есть сын Лев, холостой. Оба живут в Москве. Дочь сюда приехала, она и нашла убитых. Подозрений у нее нет, наследство, говорит, не особо богатое, – сообщил Мошкович и перевел взгляд на коллегу.
«Успел дочку порасспросить», – отметил Никита и начал свою часть рассказа.
– Жертвы застрелены. У мужчины следы борьбы на руках и лице. Оружия убийства нет. Свидетели слышали три дня назад вечером звуки, похожие на выстрелы, но не обратили внимания. Машин посторонних никто не видел, людей незнакомых тоже не припоминают.
– Заказного убийства нам только и не хватало. Что-то еще нарыли? – переспросил начальник.
– С соседями они толком не общались, сами по себе жили, – пожал плечами Никита, решив пока не упоминать историю с застреленной собакой соседа.
– На самом деле, биографии обычные, похоже, что обычные инженеры на пенсии. Непонятно, чего про них из главка спрашивали, – добавил Мошкович.
Воронцов развел руками и скептически посмотрел наверх, где этажом выше располагалось их начальство, всем видом давая понять, что небожителей им никогда не понять. Затем он почесал переносицу и после паузы сообщил подчиненным свою идею:
– Был у нас в 90-х случай. Тоже двух пенсионеров застрелили. Вроде глухарь так и остался. Сходите-ка в архив, фамилия вроде Сазоновы или Сазановы у них была.
Оперативники переглянулись, и Никита на правах новобранца пошел в архив. Ему отчаянно не хотелось заниматься каким-то старым делом, где шансов на раскрытие было никаких, но приказ начальства оспорить было нельзя. Там его встретила Люба, молодящаяся сотрудница, откровенно скучающая на рабочем месте. Когда-то она была красоткой, но годы начали брать свое, и теперь ее попытки выглядеть сексуально смотрелись, на взгляд Никиты, слегка безвкусно. Хотя выглядела она весьма привлекательно, да и на молодого человека поглядывала с кокетством.
– Здрасьте, Любочка, – Никита нарочно назвал так вполне зрелую женщину. – Мне бы нераскрытое дело. Сазановы или Сазоновы. В 90-х застрелили. Поищете?
Притворно охая, женщина усадила молодого человека пить чай с домашним печеньем, пока она искала дело. Никита от угощения не отказался, вспомнив, что он толком не обедал. Спустя десять минут сотрудница вынесла папку с делом.
– Глухари у нас отдельно хранятся. Сазоновы. Вот тут все, что есть по этому делу, – она положила папку на стол и присела напротив Никиты, жеманно на него поглядывая. При этом она поигрывала прядью волос.
Молодой человек знал, что несмотря на вполне заурядную внешность, он пользуется успехом у противоположного пола. То ли дело было в его атлетическом телосложении, то ли во внимании, которое он уделял всем женщинам вне зависимости от их внешности, а может быть они просто привечали его из-за белозубой улыбки, которой Никита щедро одаривал всех окружающих. Он поблагодарил Любу, допил чай, особо похвалил ее печенье и отправился в отдел изучать материалы.
Никита уселся поудобнее, раскрыл папку и принялся читать дело. Все материалы были напечатаны на пишущей машинке, от того в них была куча помарок и исправлений. Но основная суть была понятна. 19 декабря 1994 года в милицию города Смоленска поступил звонок. Соседи услышали звуки выстрелов в доме супругов Сазоновых, и позвонили в 02. Милиция добиралась полчаса, и к моменту приезда, хозяева дома, пенсионеры Сазоновы, были уже мертвы. Оба были застрелены из пистолета ТТ, признаков грабежа не было обнаружено. В протоколе осмотра места происшествия были описаны следы обуви на полу и грязный след от ладони на обоях в прихожей. Отпечатков пальцев он не содержал, поэтому по нему установить подозреваемого не удалось. Допросы родственников и соседей к картине произошедшего особо ничего не добавили. Дочь покойных сообщила, что врагов у родителей не было и версий у нее нет. Никита на всякий случай переписал ее данные, чтобы попробовать ее найти.
Конфликтов у Сазоновых ни с кем не было, так что подозреваемых в деле не появилось. Никита добрался до результатов баллистической экспертизы. Пистолет был похищен в начале 90-х с оружейного склада в Белоруссии, больше нигде не светился. Была в деле распечатка звонков с домашнего телефона Сазоновых за последние несколько дней. Все абоненты были допрошены, но судя по рапорту оперативника, у всех было алиби на момент совершения убийства. «Ну за каким бесом Воронцов мне это поручил? Какая разница кто это тридцать лет назад совершил?» – Никита ожесточенно поиграл плечами.