Нелегалы
Шрифт:
– Да скоро начнем. Его сейчас врачи смотрят.
– Сопротивлялся при аресте? – настороженно спросил Воронцов.
– Нет. Споткнулся, когда убегал, – невинно ответил Никита.
– Это хорошо. Прокуроров нам только не хватало.
Никита принялся готовить рапорты следователю, а дождавшись звонка от дежурного, спустился в комнату для допросов, куда доставили Соболева, хозяина агрессивных собак. В душе оперативник надеялся, что тот и окажется убийцей, в чем полицейские, его и уличат. Хотя инстинкт сыщика ему говорил, что в этом деле все будет намного сложнее. В момент появления Никиты Мошкович заканчивал процедурную часть:
– Предупреждаю Вас об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний по статье 308 УК РФ и об ответственности за дачу ложных показаний по статье 307 УК РФ.
– Давай, командир к делу, – слегка развязно махнул рукой Соболев. Лицо его сияло всеми цветами радуги, вторая рука была в лубке, подвешенном на платке через шею, – 51 статья мне понятна, желаю дать показания осознанно и без принуждений.
– Вот и хорошо. Расскажите о Ваших отношениях с Максимом Берштейном.
– Гандон он. Жид недобитый. Арнольдика моего застрелил, наглухо. Но я к его смерти отношения не имею. Хоть и с радостью бы ему башку оторвал, – Соболев не мог держать язык за зубами и нес все подряд.
– Это самое, то есть отношения неприязненные? – Мошкович уточнил формулировку.
– А пишите так, все равно у меня алиби есть.
– До алиби доберемся. Кроме этого случая с собакой еще были какие-то инциденты? – продолжал допрос Мошкович.
– Ну пару раз поссал на его забор потом, но он очканул, не вышел. Хотя явно меня видел.
– А где Вы были три дня назад? – оперативник игнорировал лексику подозреваемого.
Тот немного поморщил брови, вспоминая что он делал.
– Улетал я в командировку. Билеты, гостиница, все есть! – Соболев насмешливо улыбнулся: – Шах и мат, господа полицейские!
– Ну сам не убил, так нанял кого-то, – как бы ненароком высказался Никита.
– Э, командир, не натягивай сову на глобус. Я тут не при делах, – чуть сбавил гонор подозреваемый.
– А что, сударь? Телефончик давайте ваш посмотрим? Пароль снимете? Может там отчет от исполнителя есть? – Никита пошел ва-банк, достав из пакета с вещами задержанного его смартфон.
– А без санкции не имеете права, – заволновался Соболев.
Никита с переглянулся с Мошковичем, и начал было вставать:
– Ну санкция, так санкция. Заодно и машину с домом обыщем. Вдруг опять наркотой торгуешь.
– Погодите, – произнес Соболев, затем, после небольшой паузы он притянул к себе телефон, разблокировал и двинул в сторону полицейских. – Мне скрывать нечего. Я со старым завязал.
Никита взял телефон и просмотрел все мессенджеры, затем фотографии, включая удаленные. Кроме мемасиков, пошлых картинок и переписки с семьей ничего интересного не было. Правда, мессенджер в Телеграме был настроен на самоудаление чатов, что могло свидетельствовать о подозрительной переписке. Мошкович тем временем дооформил протокол допроса и дал Соболеву в нем расписаться.
– Могу быть свободен? – обретя свою былую уверенность, спросил Соболев у оперативников.
– Пока да, – ответил за них обоих Никита. – Из города не уезжайте пожалуйста без оповещения.
– Не вопрос.
Они проводили Соболева до дежурки, где ему под роспись вернули вещи и пошли в свой кабинет.
– Это самое, ты и вправду хотел санкцию на обыск просить? – недоверчиво спросил Мошкович напарника.
– Конечно, нет. Это же судья дает. Да и потом Соболев опытный злоумышленник. Вряд ли ствол домой принес. Так, на понт его взял, – улыбнулся Никита.
– Молодец. Что в целом о нем думаешь?
– Не особо верится, что он нанял киллеров из-за собаки. Погадить на забор, дом поджечь, самому разборку устроить – это да. Но чтобы он стал тратить деньги на наемных убийц? Да и потом уже столько времени прошло, с чего ему вдруг именно сейчас мстить начинать?
– Может наркомана послал? – Мошковичу хотелось побыстрее раскрыть дело. – Чего он убегал тогда?
– Инстинкт. Мы догоняем, они убегают, – неожиданно для самого себя Никита выдал философскую сентенцию о сути взаимоотношений правоохранителей с преступниками.
Беседу оперативников прервал Воронцов, заглянувший в их кабинет.
– Так парни, тут такое дело. Прислали мне молодое дарование, сказали обкатать в серьезном деле. Так что у вас помощник появляется. Пойдем представлю.
– А он что-то умеет? – ворчливо спросил начальника Мошкович. – Или это самое, «подай-принеси»? Сколько можно мне за весь отдел пахать?
– Да я откуда знаю? Начальство сказало, взять на стажировку. Мол, давно просишь вакансию закрыть. Вот, знакомьтесь, – Воронцов распахнул дверь своего кабинета. За его столом сидел крупный симпатичный парень с голубыми глазами и светлыми бровями.
– Это Филипп. Это Никита и Вадим, – Воронцов показал руками на всех присутствующих. Парень поспешно вскочил и пожал руку обоим оперативникам. Рукопожатие было довольно крепким, Филипп явно занимался спортом.
После знакомства Никита доложил об успехах:
– Допросили соседа, чью собаку убитый застрелил. Ну Соболев, который, с темным прошлым. Алиби слабое, жена. Проверим. Телефон показал, подозрительного ничего не нашли. Отпустили пока так, на меру пресечения не тянет, – продолжил он. – Вы что думаете?
– Без улик, однако сложно будет. Давай на прослушку поставим телефон. Вадим, займешься? – Воронцов повернулся к Мошковичу.
Тот кивнул, не забыв обреченно вздохнуть.
– Я старое дело поднял. Кое-какие зацепки есть, но что-то сомнительно, что тот же исполнитель, чуть не тридцать лет прошло. Пистолет, кстати, там ТТ был, – продолжил доклад Никита. – Может ну его, архив ворошить? Роман «Тридцать лет спустя», – хмыкнул он.
– От того что преступление старое, оно им не перестает быть. Для вас любая жизнь должна важной быть. Что сейчас отнятая, что тридцать лет назад, – неожиданно серьезно сообщил Воронцов.