Нелюбимая для босса

Романовская Ирина

— Держи, дед. — Бомж мигом оказывается у лавки и протягивает пальцы к заветной купюре. Но я не отдаю ее сразу. — Даю с тем условием, что ты больше к нам не подойдёшь ни под каким предлогом. Всю романтику сбиваешь.

Бомж больше не произносит ни слова, юрко выхватывает протянутые деньги и мигом скрывается за углом.

С шумом втягиваю воздух в лёгкие и выдыхаю в небо. Пар валит изо рта, уличная температура упала еще на несколько градусов. Ситуация до абсурда дурацкая: нас прервал обычный бомж. Это просто умора. Я начинаю

громко смеяться. Следом звонким хи-хи-хи заливается и Влада.

— Что ж, Денис Юрьевич. По крайней мере, ни один бомж сегодня не пострадал.

— Ты о чем?

— Я удивлена, что этот дедуля показался тебе вполне адекватным. Ты не счел соперника достойным того, чтобы расквасить сильным хуком справа его нос.

— Дед просто поздоровался сначала. Он мне не соперник.

Мы с Владой вновь заливаемся смехом. Переведя дух мы вновь возвращаемся к тому состоянию, на котором нас прервали.

Вдавливаю ладони в ее поясницу и тяну хрупкий стан синеглазки на себя. Наклоняюсь и медленно вожу языком по ее раскрасневшимся губам. Влада тут же ловит его устами и вытягивает в себя.

Сносит мою башню. Снова. Опять.

Влада

Я не знаю, что творю. Действую на каких-то внутренних инстинктах. Нутром чувствую как надо правильно. Втягиваю поглубже его язык. Плавлюсь от того, какой он горячий и шершавый.

Денис издает звук, который ранее я никогда не слышала. Это дикая смесь удовлетворительного стона и хищного мужского рычания.

Босс в который раз подкидывает меня вверх, резко приподнимая собственные бедра над лавкой. То что я чувствую, заставляет крепче ухватиться за широкие плечи и вдавить собственное тело в мужчину.

Я цепляюсь за него как за соломинку, как за спасительный круг. В объятиях Титова плыву будто на волнах счастья по морю пленительного удовольствия.

Впервые в жизни хочу, чтобы вечер не заканчивался. Я хочу, чтобы эта ночь длилась вечно. Я жажду целоваться с этим мужчиной как можно дольше.

В голове, наконец-то, нет ни одной лишней мысли или сомнения. Так должно было случиться. Мы обязаны были пересечься. Теперь я понимаю, что мне суждено было попасть под раздачу в той луже, суждено было «упасть на землю», чтобы сейчас взлетать к небесам.

Когда в сумке начинает громко звонить телефон, я не сдерживаю разочарованного стона. Да что же это такое? Стоит только подумать о полете и тут же реальная жизнь возвращает меня на грешный асфальт.

Черт возьми!

— Извини! Это папа. Я должна ответить, — оставляю лёгкий поцелуй на щеке Дениса и, смущаясь, сползаю с его коленей.

— Да, пап. Что-то срочное?

— Котенок, ты ещё долго гулять будешь? — обеспокоенный голос отца заставляет напрячься. Надеюсь, он не решил поиграть в строгого родителя.

— Не знаю. А что?

Денис переплетает наши пальцы и целует мою руку. Я зыркаю на него с предупреждением: я же с папой

разговариваю, не шали. Но при этом улыбка на моем лице растягивается от уха до уха.

В пол уха слушаю, что говорит папа.

— Надо чтобы ты приехала и присмотрела за Валей. Я с Ингой еду на скорой в больницу. Ей стало очень плохо.

Моя улыбка мгновенно меркнет.

— Вале пятнадцать. Она прекрасно может побыть сама.

— Влада, пожалуйста, папин голос ломается, — Инга упала на пол, потеряв сознание, прямо перед девочкой.

Услышав, свидетелем чего стала сводная сестра, я теряю равновесие на ровном месте. Денис подхватывает меня под локоть и усаживает обратно к себе на колени.

Мои глаза моментально наполняются слезами. Сердце в панике. Дышать тяжело. Перед глазами тут же вырисовывается образ родной, любимой мамы.

Я помню как после ее очередного курса химиотерапии мы весело болтали о чем-то у нас дома. Я рассказывала ей об учебе в школе, делилась последними новостями. Мама улыбалась и выглядела очень счастливой. Она встала с кровати, чтобы пойти на кухню. Сделав два шага, она резко упала на пол прямо передо мной.

Папа в тот момент был на работе. Я не знала, что надо делать. Я тормошила маму, будила, но она все не просыпалась. Я плакала и просила ее так не шутить. Кричала во все горло и звала на помощь соседей.

Увы, тот день стал точкой отсчёта. Грустной точкой, после которой мама сдалась. Перестала бороться, отказывалась от дальнейшего лечения и с ужасными болями ждала своего конца.

— Я скоро буду, — хрипло отвечаю я. — Максимум минут через двадцать.

— Спасибо, котенок.

Папа кладет трубку, а я ещё какое-то время смотрю в пустоту, держа мобильный возле уха.

— Влада, все в порядке?

Денис гладит меня по трясущимся плечам. Я несколько раз моргаю прежде, чем поднять подбородок в его сторону.

— Мне надо срочно вернуться домой. Мачеха упала в обморок, её увезли на скорой. Отец поехал с ней. В квартире осталась сводная сестра. Я должна быть с ней.

— Поехали, — Денис берет меня за руку и без возражений ведёт к машине. Мы садимся на задний ряд и, как обычно, водитель везёт нас к моему дому.

По щекам текут слезы.

Мы с Ингой не ладили — это правда. Но я никогда не желала ей зла или, тем более, каких-то серьезных проблем со здоровьем.

В голове крутится лишь одна мысль: пусть с ней все будет в порядке.

Денис обнимает меня, успокаивающе гладит по спине. Я благодарна ему за то, что он сейчас рядом. За то что провожает до самого этажа. За то что обнимает крепко-накрепко и говорит, что все будет хорошо.

Не знаю, как бы я возвращалась в таком состоянии сама.

— Если надо, то оставайся завтра с сестрой. За работу не переживай. Хорошо? — Я беззвучно киваю в ответ.

На прощание целую Дениса в щеку, оставляя влажный соленый след на его лице.