Немецкая мотопехота. Боевые действия на Восточном и Западном фронтах. 1941-1945
Шрифт:
В начале марта 1941 года 164-я легкая дивизия – так она именовалась теперь – осуществила санкционированное болгарской стороной форсирование Дуная. На участке форсирования река имела в ширину более 1000 метров. Полковнику Бойкеманну это обстоятельство создало значительные трудности, с которыми он большей частью успешно справился.
Продвижение через покрытый глубоким снегом перевал на Шипке по направлению к болгарско-греческой границе было также нелегким испытанием для пехотинцев 382-го полка.
Граница на участке фронта дивизии проходила южнее Пловдива – бывшего Филиппополя – по горному
Впервые артиллеристам дивизии пришлось перебрасывать свои орудия через высокие горы на гужевой тяге. Кроме лошадей на этом марше использовались также буйволы.
В авангарде дивизии шел 382-й пехотный полк. Когда он вышел на границу, полковник Бойкеманн сразу же отправился проводить рекогносцировку местности, возглавив группу офицеров. Греческая линия Метаксоса тогда еще была загадкой.
В предутренних сумерках 6 апреля 1941 года полковник Бойкеманн отдал приказ о наступлении. Сопротивление греческой пограничной охраны было подавлено солдатами 2-го батальона под командованием подполковника Гайслера. Полку пришлось преодолеть семь разрушенных мостов, многочисленные искусственные препятствия и обширное минное поле, прежде чем 2-й батальон, двигавшийся в авангарде, после 20-километрового марша достиг северных окрестностей города Эхинос.
Внезапно солдаты попали под сильный огонь. Полковник Бойкеманн, остановившийся на вершине высоты 785, увидел, что из амбразур многочисленных дотов, построенных в этом районе, вырывается пламя пулеметных выстрелов.
– Работают по крайней мере двадцать дотов, господин полковник! – доложил его адъютант лейтенант Мандель.
Вскоре после этого поступило еще одно донесение:
– Остановлены сильным вражеским огнем из-за уличных баррикад!
Он сразу же понял, что лобовой штурм приведет к излишне тяжелым потерям.
– Прекратить наступление! Залечь в укрытиях! – отдал приказ Бойкеманн. – Посылаю 3-й батальон в обход противника!
Связавшись с 3-м батальоном, шедшим во втором эшелоне, он приказал майору Фетту приготовиться к наступлению с широким охватом противника восточнее высоты 785.
– Мы наступать не будем, но поддержим вас отсюда противотанковой, зенитной и частью полевой артиллерии дивизии, – отдал он распоряжение.
Несколько позже Бойкеманн проследовал в расположение 1-го батальона, который был в арьергарде. Он приказал батальону отойти с прежнего маршрута движения. Солдаты должны были подняться по горным тропам на высокогорье, сконцентрироваться западнее Эхиноса, оттуда снова выйти на прежний маршрут движения и из этого пункта пойти в атаку на Ксанти.
Бойкеманн, который тотчас же снова вернулся к Эхиносу, рассчитывал на то, что сил 1-го батальона будет вполне достаточно, чтобы взять Ксанти. Сразу же вслед за этим он должен был повернуть на прибрежную равнину и взять под свой контроль переправу Токсоте. Весь полк должен был подтянуться к переправе позже.
Разумеется, весь этот план мог быть реализован только в том случае, если бы двум оставшимся батальонам удалось подавить укрепленные огневые точки у высоты 785 и расчистить дорогу к цели.
Подошедшие зенитные и противотанковые орудия, а также полевую артиллерию и саперную команду полковник Бойкеманн взял под свое командование и отдал приказ о начале атаки.
Теперь все тяжелые орудия вели огонь по скальным дотам, чье местоположение было установлено по пламени выстрелов из амбразур. В ходе этой атаки 88-миллиметровые зенитные орудия подавили четыре бункера. Затем в атаку пошли пехотинцы, которых вел лично Бойкеманн. Солдаты отвоевывали пространство метр за метром. Саперы взрывали гнезда сопротивления. Был определен и подавлен сосредоточенным огнем командный пункт неприятеля. Вся укрепленная линия была выведена из строя незадолго до наступления темноты несколькими прямыми попаданиями.
Примерно половина укреплений была занята пехотинцами ближе к наступлению темноты, когда было получено радиодонесение от 1-го батальона, которое гласило: «1-й батальон занял Ксанти. Город в наших руках».
– Направить парламентера к коменданту укрепленного района! – отдал приказ полковник Бойкеманн.
Идти парламентером вызвался офицер из штаба полка. Он направился в укрепление, размахивая белым флагом, и был препровожден к греческому полковнику. Офицер сообщил коменданту о безвыходности его положения и потребовал капитуляции на почетных условиях.
Полковник-грек уже получил по радио известие о том, что Ксанти – его командный пункт – в руках немцев, и согласился на капитуляцию.
На рассвете следующего дня полковник Бойкеманн увидел белые флаги, которые развевались над еще не занятыми укреплениями. Спустя некоторое время из них стали выходить безоружные защитники крепости. И лишь теперь Бойкеманн узнал, что укрепленный пункт Эхинос состоял из высоко расположенного основного бункера и трех разнесенных узлов сопротивления. В отдельных частично заглубленных в скалы дотах и стрелковых ячейках, которые были связаны между собой туннелями и ходами сообщения, держали оборону около 600 греческих солдат. Необходимо было быстро развивать успех, и Бойкеманн приказал:
– Второй батальон выступает немедленно! Направление удара – город Ставрополис на Нестосе.
Тем временем пали Салоники, а в первой половине дня 10 апреля Верховное командование армии Восточной Македонии подписало безоговорочную капитуляцию.
Немалая заслуга в этом принадлежала 382-му пехотному полку, который сломил сопротивление важнейшего узла противостояния противника и тем самым изъял главную опору всей обороны врага.
За проявленные в этом сражении решительность в критической ситуации и принимая во внимание значение одержанной под его командованием победы, Бойкеманн был награжден Рыцарским крестом, врученным ему 14 мая 1941 года. Но еще до этого момента его полку довелось выполнить боевое задание совершенно особого рода.
382-й пехотный полк нес охрану побережья в районе Александруполис – Порто-Лаго (юго-восточнее Ксанти).
Каждый раз, когда Бойкеманн выходил из своей палатки, он неизменно бросал взгляд на вздымавшуюся на 1600 метров вершину острова Самофракия. Этот вид однажды и подвиг его на необычное предприятие, которое позволил ему совершить командир его дивизии генерал-лейтенант Фольтманн: полковник Бойкеманн хотел одним внезапным налетом захватить лежащий всего в шестидесяти километрах от побережья остров силами одной роты.