Немецкие субмарины под прицелом английских эсминцев. Воспоминания капитана Королевских военно-морских сил. 1941-1944
Шрифт:
В Арджентии общество было сугубо мужским. Поэтому и жизнь была шумной и беспорядочной. К нам на корабль часто приходили в гости американские офицеры. Зачастую многие из них впоследствии с трудом могли вспомнить, как им удалось добраться до своих кают. Ответные приемы организовывались в американском офицерском клубе и были ничуть не менее веселыми и бесшабашными. Вечеринки на «Вечерней звезде» никогда не обходились без песни, которую мы считали своей. Как она появилась на свет, никто, разумеется, не помнил. А называлась она «Зумба За». Пели ее только на немецком языке. Песня была своеобразным представлением, в котором каждый из группы людей по очереди утверждает, что умеет играть на каком-то
Другим портом, в котором мы проводили много времени, был Сент-Джонс, столица Ньюфаундленда. Он мог предложить нам более разнообразные развлечения, в том числе и женское общество. Одной из главных его достопримечательностей были магазины, набитые всевозможными товарами, не доступными для нас дома. У большинства из нас всегда при себе были длинные списки, полученные от жен или подруг, в которых было указано, что мы должны приобрести на этой земле «молочных рек и медовых берегов».
Припоминаю, что мне как-то даже пришлось прибегнуть к помощи леди Волвин, жены губернатора острова, адмирала сэра Хамфри Волвина, чтобы выбрать вещи, необходимые для моего маленького сына. Должен признать, она блестяще справилась с этим заданием, и все покупки получили горячее одобрение моей жены. Неугомонному Джекки Куперу с «Шиповника» («Sweetbriar») было поручено купить нижнее белье для жены. Он его выбирал бесконечно долго и необыкновенно придирчиво. В конце концов он заставил продавщиц из «Ньюфи» примерить и продемонстрировать ему приглянувшиеся вещи. Хихикающих девчонок он рассматривал сквозь монокль и с абсолютно непроницаемым выражением лица.
В какой бы порт мы ни заходили, будь то Арджентия, Сент-Джонс или родной Ливерпуль, мы старались сразу же забыть все тяготы и лишения рейса, капризы погоды и невероятное нервное напряжение, не покидающее нас в бою. На берегу мы были обычными людьми и добрыми товарищами. Причем это касалось не только «Вечерней звезды», но и всей нашей группы кораблей. Экипажи очень гордились тем, что являются членами такой отличной, сплоченной команды, а наша репутация самого надежного эскорта была чрезвычайно высока. Пока остальные конвои несли существенные потери, наши шли – один за другим – через Атлантику невредимыми.
На «Вечерней звезде» даже не приходилось никого наказывать. Достаточно было сказать нарушителю, что если он не изменится, то немедленно будет переведен на другой корабль. Обычно этого оказывалось достаточным. В редких случаях, иногда угроза все-таки приводилась в исполнение. Но если уж я был вынужден пойти на такой шаг, то был абсолютно уверен, что никто и никогда не пожалеет о потере.
В кают-компании я всегда радовался, когда видел, сколько офицеров с других кораблей с удовольствием приходят к нам в гости. Кают-компания командующего флотилией не всегда является желанной Меккой для офицеров с других кораблей. Но у меня в экипаже служили слишком уж хорошие парни. Люди к ним тянулись, а я как мог приветствовал такое положение.
Заправилами были Билл Ридли, в любой ситуации остающийся неутомимым охотником за подводными лодками, и Лалф Стенли, весельчак и балагур. Но и другие не отставали. Когда в моих ребят вселялся бес, они не знали удержу.
Однажды в Ливерпуле нас посетила группа гражданских лиц. Они выполняли какие-то работы на берегу, а к нам зашли отведать немного беспошлинного джина. Грозно оглядев визитеров, Лалф сообщил, что получил разрешение взять их всех в очередной рейс сопровождать конвой. Глядя, как изменились выражения их лиц, слушая сбивчивые извинения и оправдания, многие из присутствующих в кают-компании офицеров получили немалое удовольствие. Разумеется, в заявлении Лалфа не было ни слова правды.
Вспоминаю еще один случай. Дело было в Сент-Джонсе. Теплым летним вечером оставшиеся на борту офицеры коротали время, болтая за стаканом джина. Лалфа, который в тот день был вахтенным офицером, вызвал старшина и с ужасным шотландским акцентом сообщил, что на палубе его ожидают монашенки. Даже привычный ко всему, Лалф на некоторое время пришел в замешательство. Как он мне рассказал впоследствии, его учили не теряться в самых неожиданных ситуациях. Но ничего подобного никогда и никому не приходило в голову. Так ничего и не придумав, Лалф спросил:
– А что они хотят?
– Видеть вахтенного офицера, – последовал безжалостный ответ старшины, которому страстно хотелось увидеть, что же будет дальше.
Лалфу ничего не оставалось делать, только идти на палубу и разобраться, что там происходит.
Но там действительно оказались две монахини в своих мешковатых серых одеждах. Даже трудно вообразить, насколько неуместными они выглядели на палубе военного корабля. Галантно поприветствовав гостей, Лалф поинтересовался, что привело их к нам на борт. Оказалось, что они собирают деньги на благотворительные цели.
– Конечно, – обрадовался Лалф, – только вам следует пройти в кают-компанию и поговорить с офицерами.
Мысленно он уже ликовал, представляя выражения лиц его собратьев офицеров, когда он приведет к ним этих невест Господа. Монашки весьма ловко спустились вслед за ним по крутому трапу, продемонстрировав такую сноровку, словно имели большой опыт службы на эсминцах.
– Джентльмены, – торжественно объявил Лалф, – эти две дамы прибыли сюда с благотворительной миссией. Я уверен, каждый из вас будет рад им помочь.
Взглянув на физиономии совершенно обалдевших офицеров, Лалф почувствовал полное удовлетворение.
Не бывало такого, чтобы моряки ничем не угостили своих гостей, поэтому кто-то сразу же спросил:
– Что бы вы хотели выпить?
– Что вы, мы никогда не пьем алкоголь.
– Тогда, может быть, кока-кола?
Безобидный напиток тут же доставили, но на пути от бара к столу в него как-то сумела попасть солидная порция джина. Должно быть, стюард решил как-то оживить скучный вечер в порту.
Сейчас уже невозможно установить, кто это постарался, но после двух порций леди повели себя весьма забавно. Они громко разговаривали, смеялись… и не уходили. Подошло, а затем и прошло время ужина, а безыскусная болтовня монашек ни на минуту не прекращалась. Было уже очень поздно, когда дамы пришли в себя и осознали, который час. Тогда они стремительно удалились восвояси, хотя при этом вовсе не казались испуганными.
Слух о странных посетителях кают-компании моментально облетел корабль. Когда монахини вышли на палубу, там уже собрались все свободные от вахты члены экипажа. Но монахини были великолепны. Они целеустремленно прошествовали к трапу, спустились вниз, а когда их серые робы исчезли в вечерней дымке, парни, глазевшие им вслед, услышали радостный смех. Конечно, все это достойно всяческого порицания, но, с другой стороны, нельзя не признать, что вышло все очень мило, никто и никому не причинил никакого вреда. Да и шутники скоро будут стоять на боевых постах, обдуваемые суровыми атлантическими ветрами. Так за что же их винить?