Немецкие субмарины под прицелом английских эсминцев. Воспоминания капитана Королевских военно-морских сил. 1941-1944
Шрифт:
Между тем капитан Лей на «Набобе» тоже решил принять меры предосторожности и эвакуировал основную часть команды, не занятую на ремонтных работах, на корабли эскорта. В течение следующих трех часов, пока мы ждали казавшегося совершенно неизбежным возвращения немецкой подводной лодки, корабли сопровождения описывали круги вокруг авианосца, обеспечивая максимально возможную защиту. К сожалению, мы отлично понимали, что защита не слишком надежна. Хотя нашей вины в этом не было. Дело было только в тяжелых условиях для работы «асдиков».
Один раз наблюдатель на «Блае» вроде бы заметил перископ подводной лодки, но ни с «Блая», ни с «Эйлмера» не удалось установить контакт. Мы чувствовали себя совершенно беспомощными и очень переживали из-за этого. Но очевидно, капитан
Вражеская подводная лодка «U-354», которой не хватило чуть-чуть решительности, чтобы занести в свой актив гибель авианосца, не долго праздновала свой хотя и не полный, но все-таки успех. Застигнутая врасплох «свордфишем» с нашего старого друга «Виндекса», она отправилась на дно всего лишь несколькими днями позже.
По прибытии в Ливерпуль я понял, что нуждаюсь в отдыхе. Я слишком устал, да и удача явно решила от меня отвернуться. В таких условиях было бы неразумным оставаться на прежней должности. Мое начальство тоже это понимало. Поэтому я без сожалений сдал командование 5-й эскортной группой коммандеру Бертраму Тейлору и отправился к жене и сыну в Дербишир. Моя жена даже не подозревала о том, что «Бикертон» покоится на морском дне. Представляю, какой она пережила шок, когда на вопрос, где мой багаж, я ответил, что все мое ношу с собой.
Глядя на ее встревоженное лицо и полные слез глаза, я неожиданно для самого себя понял, что ее жизнь на берегу с нашим маленьким сыном вовсе не была легкой, что наша разлука была для нее ничуть не менее, а может быть, и более тяжелой, чем для меня. В течение нескольких лет мы виделись лишь урывками. И я поневоле задумался, как бы чувствовал себя я, доведись нам поменяться с ней местами. А на войне такое случалось отнюдь не редко.
Итак, моя война подошла к концу. Что ж, всему когда-нибудь приходит конец, вот и сейчас следовало признать, что я отвоевался. Хотя сражение в Атлантике было фактически выиграно еще в мае 1943 года, после чего наши трансатлантические конвои в подавляющем большинстве случаев никто не тревожил, высадка союзников в Европе, а также появление на подводных лодках шноркелей означали переход войны в новую фазу. И хотя действие теперь чаще всего разворачивалось на мелководье вблизи наших берегов, причем мы имели все мыслимые преимущества, включая поддержку с воздуха, такие бои были даже более затяжными и утомительными, чем при защите конвоев. Причем для обоих участников. Раньше у подводных лодок была возможность пусть на короткое время, но скрыться от наших приборов. Найти лодку, спрятавшуюся между рыбными косяками или затонувшими кораблями, весьма затруднительно, и у них всегда был шанс на удачный исход операции. А если лодка обнаружена на мелководье, ее конец предопределен.
Команда корабля-охотника не знает ни сна, ни отдыха, постоянно находится в напряжении, в любое время суток, независимо от погоды. Сейчас спокойно, но ты никогда не знаешь, что будет через минуту. Акустики денно и нощно находятся на боевом посту, вслушиваясь в эхо от подводных камней и стаек дельфинов, обломков кораблекрушения, происшедшего еще в позапрошлом столетии, и движущегося по своим делам крупного косяка атлантической сельди. И только опыт и удача позволяют отличить эти ложные контакты от затаившейся неподалеку грозной субмарины. А пока на корабле решают, атаковать или нет, вполне возможно, на шум его винтов уже движется смертоносная акустическая торпеда.
В таких условиях люди быстро устают. Недостаток сна, конечно, сказывается, но вовсе не он является решающим фактором. Главное – это выматывающее душу знание, что на протяжении всего рейса у тебя нет ни одной минуты покоя. Ты не имеешь права ни на миг расслабиться, потому что в любой момент может прогреметь взрыв, означающий, что торпеда попала в твой корабль или в корабль твоего товарища. Умение постоянно быть начеку – главное качество, позволявшее победить в этой войне. К сожалению, я понимал, что утратил его. Настала пора уходить.
Глава 15
МЫСЛИ О БУДУЩЕМ
С незапамятных времен роль военно-морского флота всегда заключалась в защите наших торговых путей. В годы Второй мировой войны было особенно важно обеспечить свободное продвижение торговых караванов, доставляющих продовольствие и прочие остро необходимые населению и войскам грузы. Мы также имели возможность поддержать с моря удары по береговым объектам противника.
Часто утверждают, что появление оружия массового уничтожения, такого как водородные бомбы, полностью изменило роль военно-морского флота в современной войне. Некоторые экстремисты даже заявляют, что в будущей войне флот не сможет принести никакой практической пользы. Мол, все равно новая война будет последней. И что толку думать о защите торговых путей между странами, если все они будут представлять собой дымящиеся руины.
Но давайте подумаем. Если новая война будет, разве она непременно начнется с обмена ударами, которые сотрут с лица земли все живое? Разве хватит у кого-нибудь из стоящих у кормила власти людей безрассудства отдать приказ, в результате которого будет уничтожена цивилизация на всей планете? У премьер-министра Великобритании? Разумеется, нет. Наша страна наиболее уязвима для оружия массового уничтожения. У американского президента? Возможно, сегодня это и не исключено. США более или менее защищены от контрудара. Но со временем самолеты непременно начнут летать через Северный полюс, появятся ракеты дальнего радиуса действия, способные нести ядерные заряды. Что тогда? У русских? Но если русские готовятся к ядерной войне, зачем тогда они строят новые первоклассные военные корабли, включая 400 океанских субмарин?
Если мы все уверены, что будущая война неизбежно будет ядерной, давайте пустим военные корабли на металлолом и употребим все силы и средства на развитие авиации, которую будем постоянно держать в боевой готовности. Тогда, возможно, мы и успеем нанести ответный удар до того, как сами перестанем существовать.
Но я не думаю, что сильные мира сего когда-нибудь пойдут на это. На мой взгляд, новая мировая война, вероятнее всего, разовьется из одного из местных конфликтов, куда мало-помалу окажутся втянутыми значительные силы. И пока страна, развязавшая войну, будет принимать «судьбоносное решение», использовать ядерное оружие или нет, ее населению придется голодать, так как рыскающие вокруг подводные лодки не пропустят к ней ни одного транспорта с продовольствием.
Если оценить те эскортные силы, которые имеются в нашей стране в настоящее время, станет ясно, что у потенциального врага нет необходимости в применении ядерного оружия, чтобы нас победить. Какой бы ни была предстоящая война, для меня очевидно одно: военно-морской флот, которым мы сейчас располагаем, слишком слаб, чтобы соответствовать своему назначению в традиционной войне, и совершенно бесполезен в ядерной.
Суть войны на море всегда заключалась в одном: необходимо разыскать на океанских просторах флот противника, вступить с ним в бой и потопить максимальное количество надводных кораблей. С появлением подводных лодок этого уже недостаточно. Даже если противник располагает чисто символическим надводным флотом, грамотно организованные действия подводных лодок могут запросто поставить нас на колени. Нашим злейшим врагом стали именно немецкие подводные лодки. Мы решили, что наиболее целесообразным будет вести караваны торговых судов под охраной военных кораблей, поэтому лодка, желающая напасть на караван, поневоле столкнется с военным кораблем. Поскольку практика показала, что целенаправленно искать вражескую подводную лодку в бескрайних просторах океана совершенно бесполезно, особенно если учесть силы и средства, которыми мы располагали. Потребовалось четыре года напряженной работы кораблестроительных и самолетостроительных предприятий двух крупнейших промышленных держав, чтобы мы наконец обрели силу. И в начале Второй мировой войны мы уже не были такими же беспомощными, как раньше, хотя мощь военного флота все еще оставалась недостаточной.