Немезида. Война в тенях.
Шрифт:
Каллидус протянул руку к кнопке вызова, как вдруг двери открылись, и свет из кабины хлынул в коридор. Два солдата, находившиеся в лифте, увидели темный силуэт кулексуса и потянулись за оружием.
Копье проглотил неповрежденный глаз Гиссоса, затем положил отрезанную голову вместе с другими останками и ловким движением швырнул все в глубокий каньон.
Вернувшись в помещение хранилища, он прошел к кровавому произведению искусства, в которое превратил тело Эрно Сигга. Беднягу Эрно он использовал в качестве ширмы; мучил его, сводил с ума и только потом уничтожил окончательно. Этот человек
На своем новом лице он изобразил иронично-мрачное выражение и попытался его оценить, но без зеркала увидеть, как действует новая маскировка, было невозможно. Копье ощупал руками лицо, теперь принявшее облик оперативника из концерна «Эврот». Оно показалось ему странным и не до конца оформившимся. Потоки новых воспоминаний и признаков личности, высосанных из головы Гиссоса, смешивались с остатками образа Сабрата и мешали сосредоточиться. Похоже, придется срочно очистить память от целеустремленной личности упрямого смотрителя.
С тяжелым вздохом Копье опустился на пол и уселся, скрестив ноги. После этого он сосредоточился на практике, вбитой в его голову мастерами обучения, и обратился к своему духу, представляя его в виде струи ядовитого пламени, обрамленного угольно-черным льдом.
В глубине своего разума Копье отыскал клетку, разорвал ее и собрал обрывки мыслей — все, что к этому моменту оставалось от Йозефа Сабрата. Останки личности, осознавшей близкий и неминуемый конец, излучали страх, вызвавший у Копья довольную усмешку. Затем он приступил к очищению — ломал и рвал все, что еще оставалось от человека, выплевывал тошнотворные обрывки, приевшиеся до тошноты эмоции и мало-помалу освобождался от надоевшей личности Сабрата.
Копье был настолько поглощен этим процессом, что, только услышав чужой голос, понял, что он не один.
Рука Койна едва заметно дернулась, и наполненный ядом стилет вылетел из ножен на запястье, описал плавную дугу и вонзился в живот солдата, стоявшего слева. Жидкость, заключенная внутри клинка, представляла собой разъедающее вещество, поражающее любые органические ткани, вплоть до натуральных волокон и выдубленной кожи. Человек рухнул на пол и начал быстро разлагаться.
Второго солдата на мгновение окутал яркий свет, вспыхнувший в коридоре, а затем Йота прижала ладонь к его груди и толкнула вглубь лифта, и Койн боковым зрением увидел, как темная сила кулексус охватила его тело и уничтожила. Негромкий крик еще не успел затихнуть, а солдат уже превратился в пепел, как будто сгорела пачка бумаги. Еще через мгновение о его существовании напоминал только завиток черного дыма; а от другого солдата осталась лужица жидкости, сочащаяся сквозь решетчатый пол кабины.
Каллидус убедился, что яд выполнил свою работу, а затем поглотил сам себя и пинком разбросал по коридору кучку оставшихся от человека зубных пломб, металлических пуговиц и пластмассовых пряжек. После этого он разбил люмосферу, освещавшую кабину, и нажал кнопку спуска.
Несколько мгновений
— Его звали Мортаном Гаутами, — неожиданно сказала Йота. — Он никогда никому не рассказывал, но его мать обладала способностью во сне видеть будущее. У него самого обнаружились определенные псионические способности, но он злоупотреблял наркотиками и не развивал их. — Череп-шлем слегка повернулся. — Эту неиспользованную силу я и направила на его уничтожение.
— Держу пари, тебе известны имена всех, кого ты уничтожила, — с оттенком жестокой насмешки заметил Койн.
— А разве тебе они не известны?
Каллидус не счел нужным отвечать. Лифт уже остановился на нижнем уровне, и стоявшие у дверей охранники получили по быстрому смертельному удару.
В центре зала, полностью построенного из феррокрита, стояла герметичная камера, опутанная петлями толстых кабелей. Прямо перед ними, словно закрытый глаз, располагалась массивная дверь в виде диафрагмы. К механизму замка вела небольшая лесенка. Койн, поднявшись на ступени, активировал отпирающий механизм и услышал тонкий резкий визг. В первый момент каллидус решил, что это скрежет металла, но затем лепестки диафрагмы раздвинулись, и стало ясно, что это высокий пронзительный вопль.
Он заглянул внутрь и увидел мертвенно-бледного астропата. Человек забился в самый дальний угол, прижался спиной к стене и невидящими глазами уставился на Йоту.
— Пустота мысли, — бормотал он между воплями. — Покров тьмы. Отравляющий разум.
Каллидус стукнул рукояткой украденного пистолета по окантовке диафрагмы.
— Эй! — рявкнул он голосом офицера. — Прекрати орать. И слушай меня. Или ты выдашь мне всю требуемую информацию, или я запру ее тут вместе с тобой.
Астропат сделал жест аквилы, словно по старинке предохранив себя от действия злых сил. Вопли умолкли, и охрипший от криков голос произнес:
— Только держи ее подальше от меня.
Йота поняла намек и отошла к лифту, но осталась в пределах слышимости.
— Так лучше?
Койн отметил, что астропат едва заметно кивнул.
— Я расскажу все, что ты хочешь знать.
Ассасин быстро узнал, что астропат был одним из немногих своих собратьев, оставшихся в живых в системе Дагонет. С самого начала мятежа, в процессе изоляции от всей Галактики и Империума, на планете стали избавляться от всех линий связи с Террой, но кое-кто из новоиспеченных шишек рассудил, что надо оставить в живых хотя бы нескольких телепатов, способных отправлять и принимать межзвездные сообщения. И он оказался в их числе, но был лишен всякого общения, изолирован и заперт. Астропат изголодался по информации и, начав говорить своим бесцветным монотонным голосом, уже не мог остановиться.
Он поведал о разгоревшейся гражданской войне. Как и упоминалось в кратких инструкциях Вальдора, Дагонет стал ключевым миром в политико-экономической структуре Таэбианского сектора, и его падение под натиском Воителя может положить начало эффекту домино, когда все планеты этого торгового сообщества одна за другой последуют его примеру. Любой оплот лоялистов в этом районе космоса окажется в опасности. В первые же минуты восстания в Имперский Флот и к Адептус Астартес были отосланы отчаянные просьбы о помощи, но они так и остались без ответа.