Немезида

Кристи Агата

– Нет. Для меня было полной неожиданностью, когда она внезапно выскочила. Полагаю... – Мисс Марпл задумалась. – Полагаю, мисс Кук проскользнула туда, когда я ходила в... э-э... ванную.

– Вы догадывались, что эти дамы находятся в доме?

– Я подозревала, что они где-то поблизости, раз уж дали мне этот свисток. Проникнуть в дом не составляет труда. Ставней на окнах нет, равно как и сигнализации. Кроме того, эти дамы разыграли настоящий спектакль, неоднократно возвращаясь то за сумочкой, то за шарфом, якобы случайно забытыми. Наверняка одна из них успела за это время открыть задвижку на окне. Поэтому я не сомневалась: когда все улягутся, они легко проникнут в дом.

– Вы очень рисковали, мисс Марпл.

– Я надеялась, что все обойдется. Порой приходится рисковать, если это необходимо.

– Кстати, ваша блестящая догадка насчет посылки, отправленной в благотворительное общество, подтвердилась. В посылке оказался модный и яркий мужской свитер в черно-красную клеточку с высоким воротником. Такой сразу бросается в глаза. Что навело вас на эту мысль?

– Все очень просто. Услышав от Эмлина и Джоанны описание свитера, я поняла,

что яркий цвет выбран не случайно. Убийца рассчитывал на то, что если его заметят, то прежде всего запомнят расцветку свитера, а от такой вещи легко избавиться. Самый лучший и быстрый способ для этого – воспользоваться услугами почты. Сейчас многие посылают вещи в различные благотворительные организации. Там были бы рады получить новый шерстяной свитер. Мне только и оставалось, что узнать адрес, по которому отправили посылку.

– Вы пошли на почту и спросили об этом? – удивился министр внутренних дел.

– Не в лоб, разумеется. Пришлось разыграть маленький спектакль, объяснить, что я написала неправильный адрес на посылке с одеждой для одного благотворительного общества. Потом я поинтересовалась, куда отправили посылку, доставленную на почту моей доброй хозяйкой. Очень любезная служащая почты вспомнила, по какому адресу ушла посылка (я же назвала ей неправильный адрес и постоянно ссылалась на свою рассеянность). Эта женщина ничего не заподозрила. Что удивительного, если какая-то бестолковая старуха беспокоится о своих старых вещах?

– Значит, вы еще и актриса, мисс Марпл, не только мстительница. – Профессор Уэнстед усмехнулся. – Когда вы начали догадываться о том, что случилось десять лет назад?

– Вся эта история показалась мне очень запутанной, а задача – почти неразрешимой. Я мысленно проклинала мистера Рэфьела, который ничего мне не объяснил. Но теперь я понимаю: он имел для этого серьезные основания. Да, это был выдающийся ум. Неудивительно, что он стал крупным финансистом и нажил колоссальное состояние. Мистер Рэфьел тщательно продумывал свои планы. Новая информация поступала ко мне, так сказать, маленькими порциями, причем в строго ограниченном количестве – не больше и не меньше. В общем, мои действия направляли. Моим ангелам-хранителям было поручено взглянуть на меня, а я сама получила путевку в эту туристическую поездку.

– Скажите, вы начали подозревать кого-нибудь из спутников?

– Были только предположения.

– Возникло ощущение зла?

– О, вы вспомнили это! Нет, я не ощущала ничего темного, зловещего. Хотя меня не предупредили о возможных встречах здесь, она сама дала мне знать об этом.

– Элизабет Темпл?

– Да. И это походило на луч света, пронзивший ночную тьму. До этого я пыталась что-то нащупать в темноте, логически понимая: где-то здесь должны быть жертва и убийца. Именно убийца, поскольку единственным связующим звеном между мной и мистером Рэфьелом было убийство в Вест-Индии. Мы оба были вовлечены в него, и все, что он знал обо мне, соотносилось с этим делом. Поэтому если тут и совершилось какое-то преступление, то наверняка только убийство. И совершил его отнюдь не случайный человек. Оно было преднамеренным. Со злым умыслом. Я слышала о двух жертвах. Значит, существовал реальный убийца и тот, кого подозревали несправедливо, – жертва судебной ошибки. Однако ничего определенного я не знала, пока не поговорила с мисс Темпл. Вот тогда я и обнаружила первое звено, связывающее меня с мистером Рэфьелом. Мисс Темпл упомянула о девушке, своей воспитаннице, обрученной с сыном мистера Рэфьела. Это и было первым лучом света. Потом она сказала мне, что девушка так и не вышла за него замуж. Я спросила почему, и мисс Темпл ответила, что та умерла. Когда я поинтересовалась, что стало причиной ее смерти, мисс Темпл твердо и убедительно произнесла: «Любовь!» Я до сих пор слышу ее голос, он прозвучал как удар колокола. А после этого добавила, что нет более пугающего слова, чем «любовь». Тогда я не поняла, что она имеет в виду. Признаться, сначала меня посетила мысль, что девушка покончила с собой из-за несчастной любви. Ведь такое случается довольно часто, и для девушек это – настоящая трагедия. Кроме того, я узнала, что в эту поездку мисс Темпл отправилась не только ради удовольствия. По ее словам, она совершала паломничество и направлялась к определенному человеку. Лишь впоследствии мне стало известно, кто он.

– Каноник Брейбазон?

– Да. Тогда я не знала о его существовании. Но затем стала догадываться, что главные действующие лица драмы не участвуют в нашей экскурсии. Пожалуй, на очень короткое время у меня возникли сомнения относительно Джоанны Кроуфорд и Эмлина Прайса.

– – Почему именно они заинтересовали вас?

– Из-за их молодости, – ответила мисс Марпл. – Видите ли, молодость весьма часто ассоциируется с самоубийством, насилием, с необузданной ревностью и трагической любовью. Парень убивает свою девушку... такое бывает. Да, мои мысли обратились к ним, но я поняла, что никакой связи с моим заданием тут нет. Нет ни тени зла, отчаяния, жалости. Я пустила в ход эту идею, когда мы пили шерри в «Старой усадьбе» в последний вечер, сказав, что молодых людей легко заподозрить в убийстве Элизабет Темпл. Увидевшись с ними, я непременно извинюсь. Ведь мне пришлось использовать эту версию, чтобы отвлечь внимание от своих истинных догадок.

– Затем последовала смерть Элизабет Темпл?

– Нет, – возразила мисс Марпл. – Затем меня пригласили в «Старую усадьбу», где приняли радушно и гостеприимно. И это все устроил мистер Рэфьел. Я поняла, что должна отправиться туда, но почему, еще не знала, хотя догадывалась, что только там смогу получить информацию по интересующему меня вопросу. Прошу прощения, уж слишком я разболталась. К чему излагать вам все мои догадки и ощущения?..

– Пожалуйста, продолжайте, – попросил профессор Уэнстед. – Все, что вы рассказываете, необычайно интересно.

В значительной степени это связано с тем, чем я занимаюсь и с чем сталкивался в своей профессиональной деятельности. Прошу вас, продолжайте.

– Да, да, продолжайте, – присоединился к профессору сэр Эндрю Макнейл.

– Именно ощущения меня и заинтересовали, – пояснила мисс Марпл, – а не логические умозаключения. В основе ощущений – эмоциональная реакция или чувствительность к... ну, тут я могу подобрать лишь одно слово – «атмосфера».

– Да, атмосфера, – повторил профессор. – Атмосфера в домах, атмосфера в учреждениях, садах, лесах, коттеджах.

– Три сестры. Вот что я вспомнила и о чем подумала, поселившись в «Старой усадьбе». Меня очень сердечно приняла Лавиния Глинн. Что-то все же есть в этой фразе – «Три сестры»... Это наполняет вас ощущением чего-то зловещего. Сразу возникают ассоциации с тремя чеховскими сестрами и тремя макбетовскими ведьмами. Мне показалось, что в этом доме царит атмосфера печали и тоски, беды, несчастья и страха.

– Ваши последние слова особенно любопытны, – заметил профессор.

– И все, по-моему, благодаря миссис Глинн. Именно она пришла, когда мы прибыли сюда, и передала мне приглашение. Вполне нормальная, очень милая женщина, вдова. У нее не слишком счастливый вид, но это не имело ничего общего с печалью и тоской. Просто с таким, как у нее, характером нельзя жить в столь мрачном доме. Потом я познакомилась с ее сестрами, а на следующее утро услышала от пожилой служанки, которая принесла мне чай, трагическую историю о девушке, убитой ее приятелем, о других девушках, живших по соседству и тоже ставших жертвами насилия или сексуальных домогательств. Мне следовало заново оценить ситуацию. Я решила, что участники экскурсии не имеют никакого отношения к выполняемой мною миссии. Но где-то же должен был находиться убийца. Я спрашивала себя, не живет ли он в этом городке или в этом доме. Клотильда, Лавиния, Антея – три странные сестры, три счастливые... несчастные... страдающие... испуганные... кто они такие? Мое внимание поначалу привлекла Клотильда. Высокая, красивая женщина. Личность. Элизабет Темпл тоже была личностью. Что ж, число подозреваемых резко сократилось. Я старалась разузнать побольше об этих трех сестрах. Три богини Судьбы. Которая из них убийца? К какому типу убийц отнести ее? А само убийство? И тут я ощутила, как медленно-медленно, словно испарения болот, поднимается и обволакивает меня атмосфера зла – никакого другого слова подобрать не могу. Не обязательно, чтобы кто-то из сестер воплощал это зло, просто они жили в атмосфере, где совершилось злодеяние. После него в доме остался призрак, тень, и от него до сих пор исходит угроза. Я заинтересовалась Клотильдой, старшей из сестер, красивой, сильной, очень эмоциональной. Она, признаюсь, напомнила мне Клитемнестру. Я видела этот спектакль, поставленный в драматическом кружке в одной известной мужской школе неподалеку от моего дома. На меня произвели огромное впечатление актеры, игравшие Агамемнона и Клитемнестру. Великолепная постановка! Мне показалось, что Клотильда способна, как в этой трагедии, убить своего мужа в ванной.

Мисс Марпл произнесла это так торжественно, что профессор Уэнстед едва сдержал улыбку; это не укрылось от пожилой леди.

– Довольно глупо говорить подобные вещи, верно? Но именно такой я ее и представляла. Очень несчастной, одинокой. У нее никогда не было мужа, поэтому и не пришлось убивать его. Потом я подумала о Лавинии Глинн, которая привела меня в этот дом. Она казалась мне милой, симпатичной, благоразумной и приятной особой. Но увы, многие люди, которых все считают очаровательными, оказывались убийцами, весьма удивляя окружающих. Таких я называю респектабельными убийцами. Они совершают преступления из чисто утилитарных побуждений, не проявляя никаких эмоций. Просто хотят достичь поставленной цели. Я сомневалась в том, что убийца – миссис Глинн, но исключить ее из списка подозреваемых не могла. Когда-то она была замужем, а сейчас – вдова. Что ж, возможно и такое. Затем я стала думать о третьей сестре, Антее. Беспокойное, сумасбродное, как мне показалось, существо с плохой координацией. Всеми ее действиями, похоже, управлял страх. Она явно чего-то боялась. И Антея могла быть убийцей. И если когда-то она совершила преступление, давно, по ее мнению, всеми забытое, то все же могла испугаться, что правда обнаружится. Кто знает, не насторожила ли ее Элизабет Темпл? Антея смотрела на всех каким-то странным, блуждающим взглядом, который внезапно устремлялся в сторону, словно там появлялся кто-то невидимый другим. Да, она явно чего-то боялась. Поэтому из числа подозреваемых я не вычеркнула и ее. Неуравновешенная Антея, сочтя, что ее преследуют, могла совершить убийство. Но это только предположения. Атмосфера дома все более тяготила меня. Утром я вышла погулять в сад вместе с Антеей. В конце заросшей травой дорожки высился холмик – именно там находились развалины теплицы. В конце войны не было средств ни на садовников, ни на ремонт. Теплицей не пользовались, она постепенно пришла в негодность и рухнула. Остались лишь кучи битого кирпича и щебня. Это место заросло вьющимся растением, называемым polygonum – дикий огурец. Его используют в декоративных целях – чтобы закрыть, скажем, уродливую стену или здание. Это один из самых быстрорастущих видов растений. Отчасти polygonum даже пугает тем, что подавляет все вокруг. А вот его белые цветы выглядят очень мило. Тогда он только зацветал. Я стояла там с Антеей, и она не скрывала, что потеря теплицы приводит ее в отчаяние. По ее словам, там рос чудесный виноградник. По-моему, именно эта теплица вызывала у нее самые приятные воспоминания. Антее страстно хотелось восстановить теплицу, перекопав этот холмик и разровняв землю. Ее, очевидно, терзала ужасная ностальгия по прошлому. Более того, я снова совершенно отчетливо почувствовала атмосферу страха. Что-то в этом холмике пугало ее. Тогда я не поняла, что именно. Вы знаете, что потом произошло. Погибла Элизабет Темпл, а из рассказа Эмлина Прайса и Джоанны Кроуфорд можно было сделать лишь один вывод: произошло предумышленное убийство.