Немного опасный
Шрифт:
— Вы были так разгневаны, — пояснила она, — ведь я не выполнила вашего приказа.
— Прошу прощения? — Брови герцога снова взметнулись вверх. — Я отдал вам приказ?
— Да, именно так. Вы обнаружили, что я смотрю на вас через комнату, и подняли сначала одну бровь, а потом и монокль. Конечно, мне не стоило обращать внимание на монокль, а лишь следовало покорно опустить глаза еще до того, как вы его подняли.
— Значит, по-вашему, поднятие брови означает приказ, а монокля — гнев? — слегка удивленно осведомился герцог.
— А как еще вы объясните тот факт, что подошли ко мне с противоположной стороны комнаты?
— Может
Кристина искренне рассмеялась:
— А теперь я спровоцировала вас на открытое проявление враждебности. Лучше вам, ваша светлость, предоставить мне право играть роль зрительницы. Не ждите, что я обнаружу страх перед вами.
— Страх? — Поднеся монокль к глазу, Бьюкасл осмотрел руки молодой женщины. Ногти ее были коротко подстрижены. Они были чистыми, но он понял, что эти руки много работают.
— Да, страх, — настаивала Кристина. — Вы так привыкли управлять своим миром. Вы заставляете людей бояться вас.
— Счастлив, что вы проявляете такую осведомленность обо мне, учитывая то, как недавно мы знакомы, — отозвался герцог.
— Полагаю, мне не следовало выражаться так прямо, — призналась Кристина, — но вы сами спросили.
— Действительно, спросил. — Герцог отвесил короткий поклон и уже собирался уходить, но тут к нему подошла Мелани.
— Вижу, вы уже познакомились с Кристиной, ваша светлость, — сказала она, беря герцога под руку и благосклонно улыбаясь. — Но мне бы хотелось отвлечь вас на минутку. Леди Сара Бакан мечтает задать вам один вопрос, но стесняется сама подойти к вам.
Баронесса повела Бьюкасла по направлению к леди Саре, которая бросила на Кристину ядовитый взгляд, прежде чем опуститься в глубоком реверансе перед герцогом и очаровательно ему улыбнуться.
«Боже милостивый, — вспомнила Кристина, — это глупое пари! Неужели малышка всерьез считает, что вот-вот выиграет?»
Как выяснилось, в заблуждении пребывала не она одна. Харриетт Кинг остановилась возле стула Кристины.
— Послушайтесь дружеского совета, миссис Деррик, — ласково проговорила Харриетт. — Вы, конечно, можете заманить герцога Бьюкасла в свой уголок, призывно улыбнувшись ему и забыв скромно отвести глаза, но вам понадобится более действенный план для того, чтобы задержать его на час.
Ну и ну! Кристина негромко рассмеялась.
— Уверена, вы правы, — весело согласилась она, — придется мне придумать нечто более завораживающее.
Но вместо того чтобы вместе с ней посмеяться над шуткой, Харриетт отвернулась, сочтя свою миссию выполненной.
У Кристины возникло ощущение, что надежда провести две недели незаметно в уголке может оказаться не столь выполнимой, как она надеялась. Она уже успела привлечь к себе столько же внимания, как если бы стояла посреди комнаты, размахивая флагом. Кристина вообще не умела притворяться, и это сослужило ей плохую службу во время замужества. Увы, по природе своей она была слишком общительной.
«Эти глаза», — неожиданно подумала Кристина. Во время разговора с герцогом она обнаружила, что они имеют оттенок чистого серебра. Никогда еще ей не доводилось видеть столь необыкновенные глаза. Они казались твердыми, холодными и абсолютно непроницаемыми. Взгляд другого человека словно отскакивал от них. У Кристины сложилось впечатление, что у герцога либо вовсе нет души,
В любом случае его глаза волновали, ибо, несмотря на то, что заглянуть через них в душу герцога не представлялось возможным, они обладали удивительной способностью видеть человека насквозь. Глядя в его глаза с близкого расстояния и чувствуя, как они проникают в самую ее суть, Кристина лишний раз убедилась в этом. Определенно, герцога опасно провоцировать. А разве она его спровоцировала? Не больше, чем назойливая муха, жужжащая у него над ухом.
Кристина вздохнула и, положив в рот последний кусочек глазированного торта, как раз облизывала пальцы, когда в ее уголок наведался Джастин. Она радостно вскочила со стула, и молодые люди тепло обнялись.
— Джастин! Кажется, мы сто лет не виделись!
— И еще один день, — согласился он, улыбаясь. — Помнится, это была Пасха. Ты мне нравишься с короткими волосами — выглядишь, как никогда, хорошенькой. Вижу, ты только что познакомилась с великим человеком. Готов побиться об заклад, что Мел провела несколько бессонных ночей после того, как узнала, что Гектор пригласил его.
— А потом она приехала в коттедж «Гиацинт» и пригласила меня, чтобы у нее на празднике было равное количество мужчин и женщин, — скривилась Кристина. — Ты ведь знаешь, как ведет себя Мелани, когда она что-нибудь замышляет. У меня не было против нее ни одного шанса.
— Бедняжка Крисси! — рассмеялся Джастин. — И счастливчик я!
Похоже, впервые за весь день Кристине удалось расслабиться.
— Кристина была замужем за моим бедным кузеном Оскаром, — пояснила леди Ринейбл Вулфрику. — Вы, может быть, знали его? Младший брат виконта Элрика — он был очаровательным молодым человеком и пользовался всеобщей любовью. Его смерть стала трагедией, особенно для Кристины, которой пришлось вернуться в дом своей матери в соседней деревушке. Когда Оскар женился на ней, она была дочерью сельского учителя. Она изумительно вела себя. К сожалению, их брак продлился недолго, и сейчас я безмерно сочувствую ей. Вот поэтому-то я ее и пригласила. Кристина — моя добрая подруга и сейчас нуждается в развлечениях.
Имя молодой женщины навело герцога на мысль о том, что она может состоять в родстве с Элриком. А когда баронесса поведала, что она вдова, Вулфрик вспомнил, что несколько лет назад Элрик потерял своего единственного брата. Но похоже, она не находится на иждивении Элрика, а живет со своей матерью и вынуждена полагаться на милосердие друзей, которые приглашают ее принять участие в такого рода увеселениях. Оскар Деррик либо был беден с самого начала, либо — что более вероятно — промотал состояние, и теперь у его вдовы, очевидно, нет средств.
Кристина была одета гораздо скромнее остальных женщин. В самом деле, когда Вулфрик впервые увидел ее, он ошибочно принял ее за служанку. Муслиновое платье Кристины выглядело вполне прилично, но, конечно, было сшито не по последней моде. Она также не могла похвастаться юностью. Скорее всего ей уже далеко за двадцать. Она обладала миловидным, довольно круглым личиком с большими глазами, которое, этого невозможно было не заметить, было покрыто загаром. И если это могло показаться кому-то терпимым, то уж мириться с россыпью веснушек у нее на носу было невозможно.