Немного порочный

Бэлоу Мэри

– Богом клянусь, – выдохнул он, – Шейлок, должно быть, был сделан из железа.

Рэнналф неожиданно почувствовал, что он возбужден. Она была замечательной актрисой. Она могла великолепно сыграть свою роль, не прибегая ко всяким театральным уловкам, с которыми у него неизменно ассоциировались все актеры и актрисы, которых ему доводилось видеть на сцене.

Она с улыбкой выпрямилась и начала расстегивать пуговицы.

– Что еще ты знаешь? – спросил он. – Роль Джульетты? Клер отрицательно помахала

рукой.

– Мне двадцать два года, – сказала она. – Джульетта была по меньшей мере на восемь лет меня моложе и наивней. Я никогда не испытывала желания сыграть эту роль.

Рэнналф усмехнулся. Значит, эта девушка неромантична.

– А Офелию? – спросил он.

На ее лице появилось выражение боли.

– Полагаю, мужчинам нравится смотреть на слабых женщин, – произнесла она с осуждением в голосе. – А слабее, чем эта глупая Офелия, быть просто невозможно. Ей надо было надавать Гамлету по щекам и сказать, чтобы он пошел прочистить себе мозги.

Рэнналф запрокинул голову и громко рассмеялся. Когда он вновь взглянул на девушку, она порозовела и выглядела смущенной.

– Я лучше исполню монолог леди Макбет, – сказала она. – Она была неразумной женщиной и не сумела побороть свою природную жестокость, но она, по крайней мере, не отступила перед превратностями судьбы.

– Исполнишь сцену ее хождения во сне? – спросил он. – Ту, в которой она смывает с рук кровь?

– Ну вот опять. Видишь? – В голосе Джудит снова зазвучал упрек, когда она произнесла эти слова, показывая на него пальцем. – Думаю, большинство мужчин предпочитают именно эту сцену. Жестокая женщина оказывается во власти безумия, потому что обычная женщина не может быть сильной все время.

– Ну, Макбета в конце трагедии тоже нельзя назвать здоровым, – напомнил Рэнналф. – Я бы сказал, что Шекспир был беспристрастен в вопросе силы духа мужчины и женщины.

– Я сыграю сцену, в которой леди Макбет подстрекает Макбета убить Дункана, – сказала Клер.

А он, Рэнналф, послужит безмолвной статуей Макбета.

– Но сначала я допью свое вино.

Ее бокал был еще почти полным. Допив оставшееся вино одним глотком, Клер поставила на стол пустой бокал. Затем она распустила узел на затылке, позволив длинным волосам свободно рассыпаться по плечам.

– Макбет только что сказал жене: «Оставим это дело», – начала она. – Он отказывается совершить запланированное убийство, а жена убеждает его в обратном.

Рэнналф кивнул, а она отвернулась и минуту неподвижно стояла к нему спиной. Потом ее руки медленно сжались в кулаки, и она повернулась. Рэнналф чуть было не вскочил со стула и не спрятался за ним. Зеленые глаза вонзались в него холодным презрительным взглядом.

– «Ужель была пьяна твоя надежда, – тихо спросила она, – а теперь проспалась и, позеленев, взирает на прежнюю

решительность?»

Рэнналф подавил желание выступить в свою защиту.

– «Отныне я и любовь твою ценю не выше», – продолжала она.

Клер произносила и слова Макбета тоже, наклоняясь при этом к Рэнналфу и говоря почти шепотом. У Рэнналфа, таким образом, создавалось впечатление, что он сам, не размыкая губ, произносит эти слова. Как настоящая леди Макбет, она подействовала на него силой своей энергии, презрения, хитроумных убеждений. Когда она замолчала, Рэнналф понял, как мог Макбет решиться на такой безумный поступок, как убийство короля.

К концу монолога Клер выглядела торжествующей, невозмутимой и слегка безумной.

Рэнналф, в свою очередь, чуть не задыхался от охватившего его желания. Постепенно перевоплотившись обратно в Клер душой и телом, девушка взглянула на Рэнналфа. Он встретил ее взгляд, и воздух между ними накалился.

– Хорошо, – мягко проговорил он.

Она слегка улыбнулась.

– Ты должен принять во внимание, что я сейчас не в форме. Я три месяца не играла, мое мастерство немного притупилось.

– Не знаю, чем бы все закончилось, – заметил Рэнналф, поднимаясь со стула, – если бы ты была в форме. Я, скорее всего, бросился бы под дождь, чтобы убить первого попавшегося под руку короля.

– И что ты думаешь о моей игре?

– Я думаю, – ответил он, – что пора ложиться в постель.

На секунду ему показалось, что она собирается отказаться. Девушка воззрилась на него и задержала дыхание, явно собираясь что-то сказать.

– Да, – был ответ.

Наклонив голову, он поцеловал ее. Он готов был повалить ее на пол и взять прямо здесь и сейчас, но зачем лишать себя комфорта, если в соседней комнате стоит вполне привлекательная кровать? Кроме того, надо было совершить вечерний туалет.

– Иди готовься ко сну, – сказал он, – а я минут десять посижу внизу.

Она снова заколебалась и облизнула губы.

– Да, – ответила наконец Клер, отвернувшись. Через минуту за ней закрылась дверь в спальню.

Следующие десять минут, по мнению Рэнналфа, тянулись целую вечность. Черт возьми, играть она и впрямь умела.

Глава 3

Оказавшись в спальне, Джудит прислонилась спиной к двери и закрыла глаза. Голова у нее кружилась, сердце гулко стучало в груди, дыхание было прерывистым. Этому было столько причин, что Джудит никак не могла прийти в себя.

Во– первых, она выпила слишком много вина: целых четыре бокала. Прежде девушка никогда не пила больше, чем полбокала за день, да и то это случилось всего три или четыре раза в жизни. Джудит не была пьяна: она не утратила способности ясно мыслить. Тем не менее, она явно перебрала со спиртным.