Немного скандала
Шрифт:
– Дорогая, наш разум часто играет с нами подобные шутки.
«Откуда тебе знать про разум» – ясно читалось на лице Эмилии. Подобные умственные усилия не для Уэстхопа.
– Одну минуту, – настаивала она, игнорируя его настойчивое желание пройти дальше. – Это мне знакомо.
Делла промурлыкала:
– Как я уже сказала, меня уверяли, что эти картины никогда не выставлялись. Однако его стиль ни с кем не спутаешь; возможно, вы видели что-нибудь другое из его работ.
Взгляд Эмилии был прикован к задрапированной фигуре у
– Ожерелье.
София взглянула внимательнее. Восхитительное ожерелье, настоящее произведение ювелирного искусства, но почему так взволнована племянница?
– Что – ожерелье?
Эмилия тихо ответила:
– Я видела его раньше. На портрете в галерее Брукхейвена. Там другой сюжет, разумеется. Но готова поклясться: это тот же самый алмаз-подвеска в золотой филиграни… и эти синие камни! Я почти уверена, что не ошибаюсь!
– Это поразительно! Кто бы мог подумать! Наверное Симеону позировала женщина из вашей семьи. – Делла была заинтригована. – Я спрошу Фредди. Может быть, его дед записывал имена своих моделей. Полагаю, что записывал, но он был человек весьма эксцентричный, так что наверняка сказать нельзя.
Смуглая кожа, восхитительные черные волосы – не похоже ни на одну из Паттонов, кого знала София. Но что-то было в ней такое.
– Боже мой! – прошептала она, отметив взглядом высоту скул и роскошный водопад черных, как смоль, волос. Может быть, ожерелье действительно было знакомо Эмилии, однако чувствительную струну могло задеть и кое-что иное. София уже видела, что прибыл Ричард. Теперь она взволнованно оглядывала гостиную, пытаясь заметить его в толпе. Изо всех сил пытаясь казаться невозмутимой, он извинилась перед Деллой как раз в тот момент, когда Уэстхопу наконец удалось увлечь Эмилию к следующей картине.
Это стоило немалых усилий, но она наконец отыскала Ричарда. Как всегда, он был воплощением светской утонченности в темном вечернем костюме. Его низкий смех был как теплое дуновение. Он беседовал с группой джентльменов, в основном того же возраста, что и он, и все они понимающе улыбнулись, когда она пробилась сквозь толпу и без церемоний схватила его за руку.
– Добрый вечер, – едва сумела она сказать с выражением надлежащего апломба. – Нельзя ли, джентльмены, на несколько минут похитить у вас сэра Ричарда?
Выражение их лиц подсказало Софии, что интерес Ричарда к ней уже не секрет для общества, но сейчас это ее нисколько не беспокоило. Он охотно последовал за ней, но вид у него был озадаченный.
– Что-то случилось, дорогая?
Она потащила его к картине, стараясь скрыть волнение.
– Не знаю, но, вероятно, вы сумеете помочь. Вы уже осмотрели всю выставку?
– Сказать по правде, я еще ничего не видел, – признался он растерянно. – Тут ужасно много народу, а я только что приехал. Почему вы спрашиваете?
– Вы должны увидеть вот эту, – заявила она, с замиранием сердца думая: неужели перед ней забрезжила разгадка, хотя все кусочки головоломки
Пришлось искусно маневрировать, но она сумела снова подобраться к «Соблазнительнице», расточая вокруг извиняющиеся улыбки. На самом деле она оттолкнула одну сердитую даму в отвратительном пурпурном платье, которая бросала на нее убийственные взгляды, потому как им не удавалось увидеть картину как следует, и Ричард начал довольно громко посмеиваться:
– Не то чтобы я возражал, когда прекрасная дама похищает меня на виду у любопытных свидетелей, однако неужели это так важно?
– Вот эта картина. – Она указала на картину веером. – Или, что еще важнее, женщина.
Он застыл как громом пораженный. Она чувствовала, как напряглась его рука под ее пальцами, любезная улыбка померкла. Через минуту он уверенно кивнул:
– Это Анна Сент-Джеймс.
Глава 20
Степенный лакей сообщил Алексу, что лорд Хатауэй дома. Однако через несколько минут слуга вернулся и вернул Алексу его визитную карточку. Вид у него был смущенный.
– Простите, милорд. Его сиятельство не принимает.
Разумеется, Алекс знал, что граф скорее всего откажется его видеть. Но он надеялся на толику учтивости и хотя бы любопытства – вдруг толкнут чашу весов?
– Никого не принимает, – сухо поинтересовался он, – или только меня?
– Не могу сказать, сэр. – Пожилой лакей заметно волновался, поэтому Алекс понял, что распоряжение относится только к нему, да еще было высказано в весьма нелестных выражениях.
Держа карточку меж пальцев, он снова заставил лакея ее взять.
– Скажите графу, что я сын своего отца, но не герцог собственной персоной. У нас с графом нет разногласий. Напротив, есть одна очень важная тема для разговора. Я просто хочу поговорить с ним о леди Эмилии. Кстати, она дома?
– Нет, милорд. Она у портнихи.
Это к лучшему. Если ее отец вздумает вывести его из дома за ухо, она не услышит криков.
Дворецкий с неохотой взял карточку и снова исчез в глубине великолепного дома. Алекс принялся изучать чудесный столик-маркетри. Возможный исход дела его не особенно тревожил, но он был начеку. Нужно было разыграть партию без главных козырей, чтобы не причинить боли Эмилии.
Он даст ей и помолвку по всем правилам, и официальное бракосочетание при полном одобрении ее отца – если сможет. Поэтому нужно хотя бы попытаться. Для него главным было счастье возлюбленной, и его уважение к ее чувствам должно было служить доказательством его любви. Он хотел получить ее любой ценой. Но если возможно, лучше избежать трений, которые эхом отразятся на их будущем. Весьма вероятно, у них появятся дети – насколько он понимал, первенец мог быть уже в пути. Представить только, что они будут расти на поле раздора между семействами Паттон и Сент-Джеймс!