Немой крик
Шрифт:
Стоун догадалась, что руки после туалета он так и не мыл, и к горлу у нее подступила тошнота.
Брайант под столом похлопал ее по колену.
– Мистер Конноп, в настоящий момент нас интересует далекое прошлое. Не могли бы вам помочь? – обратился он к Артуру.
– Ежели вам надо. Тока говорите побыстрей и отваливайте!
Ким так и подмывало показать ему фотографии в своем телефоне, но она вовремя вспомнила ценный совет, который дал ей Вуди: «Если не умеешь обращаться с людьми, то предоставь это Брайанту». Кожа Коннопа была вся покрыта
Артур подносил сэндвич ко рту, держа его двумя руками, и громко чавкал. Демонстрируя, что способен делать несколько дел одновременно, он повторил:
– Ну, давайте, задавайте ваши вопросы и отваливайте.
Ким решила не смотреть на то, как его рот превращает бутерброд в пюре из хлеба и сыра.
– Что вы можете сказать о Терезе Уайатт?
Конноп сделал глоток пива, чтобы запить откушенный кусок.
– Надменная воображала, но дело свое знала туго. Никогда не общалась с нищетой навроде меня. Все задания писались на доске, а я должон был их выполнять.
– А какие у нее были отношения с воспитанницами?
– Да она с ними почитай шо не общалась. Не слишком-то занималась ежедневными делами. Чессно говоря, она вела бы себя точно так же, ежели б дом был заполнен домашними животными. Слыхал, что была довольно нервной, но окромя этого, ничё не скажу.
– А как насчет Ричарда Крофта?
– Мерзкий гребаный тип, – ответил мужчина, откусив еще кусок.
– А поподробнее?
– Да нечего тут поподробнее! Ежели он все еще жив и вы до него доберетесь, то сами все поймете.
– А он много контактировал с девочками?
– Вы шо, шутите? Да он вааще не выходил из свово офиса, шоб с ними поговорить. Да и они тожа старались его не беспокоить. Его дело было – бюджет и сотрудники. Все рассуждал про какие-то зарубки на скамейках, и задушевных исполнителей, и прочее подобное дерьмо.
Ким догадалась, что Крофт имел в виду сравнительный тест и показатель эффективности [58] , хотя этот шустрый человечек явно не понимал значения этих слов.
58
Будучи человеком неграмотным, Конноп произносит незнакомые слова так, как они ему слышатся, подбирая при этом наиболее близко звучащие знакомые ему понятия. Отсюда и возникает эта путаница.
– И этот парень вечно одевался не по уровню, – добавил Артур и почесал нос.
– Вы имеете в виду, что у него была красивая одежда?
– Я имею в виду, шо у него было все красивое. Костюмы, рубашки, обувь, галстуки. И он не покупал их на зарплату чиновника.
– Вы его именно поэтому не любили? – поинтересовалась инспектор.
– Я не любил
– И о чем же он молчал? – задал вопрос Брайант.
– Откуль я знаю? – пожал плечами мужчина. – Но я отказываюсь понимать, зачем человеку два компьютера на столе. И почему, когда я входил к нему, он всегда закрывал крышку того, что поменьше. Не знаю. Никогда не мог энтого понять.
– А знали вы Тома Кёртиса?
Артур кивнул, запихивая остатки сэндвича в рот.
– Был неплохим парнем. Молодым и симпатичным. Он больше возился с девочками, чем все остальные. Готовил им всякие перекусоны, ежели они пропускали чай, и всякое такое. Все храбрился.
– По какому поводу? – спросила Ким.
– По поводу своего пребывания в Крествуде, конешно. Вот, понимашь, в чем дело: там ведь каждый находился по какой-то своей причине. И для тех, кто хотел подняться повыше, это была неплохая ступенька. Кроме, конешно, Мэри. Эта была просто святая.
Стоун на мгновение отвернулась и подумала о подопечных этих людей, которые, в самом лучшем случае, не получали от них ни тепла, ни советов, ни искренней поддержки, а в худшем вполне могли рассчитывать на изуродованные уже с детства жизни.
– А что вы можете сказать об Уильяме Пейне? – продолжил допрос Брайант.
– Вы имеете в виду Золотые Яйца? – заржал Артур. Ким совсем не понравился его смех.
Она повернулась и внимательно осмотрела человека, который сидел перед ней. Алкоголь начинал развязывать ему язык. Взгляд его слегка расфокусировался, и он сделал еще один большой глоток пива, почти допив пинту.
Инспектор встала и подошла к бару.
– Сколько он уже выпил? – спросила она у Морин.
– Один двойной виски, а теперь допивает четвертую пинту.
– Это его обычная норма?
Барменша, которая в этот момент наполняла тарелку солеными орешками, до которых Ким ни за что не дотронулась бы даже под дулом АК-47, согласно кивнула.
– Когда он закончит эту пинту, то попросит еще одну, а я ему откажу, – продолжила Морин, выбрасывая пустую упаковку в мусорный пакет в баке. – Он обзовет меня и потащится домой, чтобы проспаться перед тем, как появится здесь к вечеру.
– И так каждый день?
Морин молча кивнула.
– Великий Боже!
– Не жалейте его, инспектор. Если вам обязательно надо кого-то пожалеть, то пожалейте его жену. Артур – несчастный старик, который все то время, что я его знаю, всегда считал себя жертвой обстоятельств. Он совсем не похож на милого дедушку и одинаково противен, как трезвый, так и пьяный.
Ким улыбкой поблагодарила женщину за ее откровенность. К моменту, когда она вернулась за столик, последняя пинта почти закончилась.
– Гребаный Билли то, гребанный Билли сё! Все расстилались перед этим гребаным Билли. И всё потому, шо у него была дочь с судорогами.