Немой крик
Шрифт:
Такт и дипломатия у Стоун закончились сегодня где-то в районе одиннадцати утра. День был действительно тяжелым, так что теперь эта девушка или ответит ей, или нет.
– Не очень понимаю, как вас это касается, потому что не занимаюсь ничем противозаконным, но я танцовщица в клубе, – сообщила Адамсон. – Экзотические танцы. И я – одна из лучших.
Этому Ким не удивилась. Никола двигалась с врожденной грацией и изяществом.
Хозяйка принесла поднос с двумя кружками, над которыми поднимался пар, и бутылкой воды.
– Я работаю
И в случае со Стоун это именно так и было. Клуб, в который допускались только его члены, специализировался на предоставлении развлечений для взрослых. В отличие от других клубов такого рода в центре Бирмингема, строгий менеджмент следил за тем, чтобы у полиции было как можно меньше поводов появляться там.
– Вы догадываетесь, почему мы пришли сюда? – спросил Брайант. По ошибке он уселся на один из роскошных диванов, и теперь отчаянно боролся с тем, чтобы мебель не поглотила его полностью.
– Конечно. Я, правда, не очень понимаю, чем могу помочь, но постараюсь ответить на ваши вопросы, – кивнула Никола.
– Сколько вам было лет, когда вы жили в Крествуде? – спросил сержант.
– Дело в том, что мы не жили там постоянно, детектив. Мы с сестрой с перерывами находились в детских домах, начиная с двух лет.
– А сколько вам вот на этой фотографии? – Ким показала на фото, стоявшее на низком столике рядом с ней.
Девочки на этом снимке были похожи друг на друга, как две капли воды – так же, как и их наряды. На обеих были надеты белые накрахмаленные блузки, купленные в магазине форменной одежды. Ким прекрасно помнила эти блузки, так же как и вечные насмешки, которые сопровождали носивших их.
Кроме того, на близнецах были одинаковые розовые кардиганы с цветочным узором, вышитым на левом рукаве. Вообще, у девочек было одинаковым все, за исключением причесок: у одной светлые волосы свободно лежали по плечам, а у другой были собраны на затылке в пучок.
Никола протянула руку к фото и улыбнулась.
– Я так хорошо помню эти кардиганы! Бет свой куда-то засунула, и все время пыталась утащить мой. Пожалуй, это было единственное, из-за чего мы ссорились.
Брайант открыл было рот, но, увидев выражение лица Ким, закрыл его, не сказав ни слова. Взгляд хозяйки дома внезапно изменился – теперь она смотрела не на фотографию, а куда-то сквозь нее.
– В этих кардиганах не было ничего особенного, но они были нам очень дороги. Мэри искала добровольцев, чтобы отмыть краску во всем здании. Мы с сестрой взялись за это дело, потому что Мэри была хорошим человеком и всячески ухаживала за всеми нами. А в конце дня она заплатила нам несколько фунтов за работу… – Никола, наконец, оторвала глаза от фото; у нее было печальное и задумчивое выражение лица. – Вы не можете себе представить наши ощущения. На следующий день, с самого утра мы отправились на базар в Блэкхит, где провели целый день, бродя между прилавками и выбирая, что бы нам купить.
Из правого глаза Никола выкатилась слеза. Она поставила фотографию на место и вытерла щеку.
– Звучит это довольно глупо. И вы не можете этого понять.
– Могу, – сказала Ким.
– Нет, инспектор, вы действительно не можете… – Девушка снисходительно улыбнулась и покачала головой.
– А я говорю, что могу, – повторила Стоун.
Никола посмотрела ей в глаза и несколько мгновений не отводила взгляда, а потом согласно кивнула.
– Так вот, отвечая на ваш вопрос, – здесь нам по четырнадцать лет.
Брайант посмотрел на Ким, и та жестом показала ему, что он может продолжать.
– Вы все время находились в приюте в Крествуде? – спросил мужчина.
– Нет, – покачала головой девушка. – Наша мать сидела на героине, и мне очень хотелось бы сказать, что она делала все, чтобы соскочить с иглы, но это не так. До тех пор, пока нам не исполнилось двенадцать, наша жизнь была бесконечной чередой приемных семей, различных приютов и попыток матери очиститься от зелья. Я не очень хорошо все это помню…
Однако по ее глазам Ким поняла, что та ничего не забыла.
– Но вас было двое? – уточнила инспектор, глядя на фото. В течение шести лет их с братом тоже было двое.
– Да, – кивнула хозяйка дома. – Нас было двое.
– Мисс Адамсон, у нас есть причины считать, что тело, найденное поблизости от Крествуда, принадлежит одной из воспитанниц.
– Нет, – произнесла Никола, качая головой. – Вы шутите!
– Что вы можете вспомнить о том времени, которое вы провели в Крествуде, и что могло бы нам помочь?
По глазам танцовщицы было видно, что она пытается что-нибудь вспомнить. Ким с Брайантом молчали. Постепенно Никола стала отрицательно качать головой.
– Честное слово, я не могу вспомнить ничего интересного. Мы с Бет всегда держались друг за друга и отдельно от других воспитанниц… Нет, решительно ничего.
– А ваша сестра? Как вы думаете, она сможет что-то вспомнить?
Девушка пожала плечами, и в этот момент зазвонил сотовый Ким. Спустя две секунды раздался и звонок мобильника Брайанта.
Оба детектива вытащили телефоны и сбросили звонки.
– Прошу прощения, – извинился сержант. – Так вы говорили?..
– Не исключено, что Бет сможет что-то вспомнить. Она сейчас живет здесь, у меня, – Никола посмотрела на часы, – и должна появиться где-то через полчаса. Если вы хотите, то можете ее подождать.
Телефон Ким завибрировал у нее в кармане.
– Нет, этого достаточно, – сказала она, вставая.
Брайант тоже поднялся и протянул руку.
– Если вы о чем-то вспомните, пожалуйста, позвоните нам.