Ненасытность
Шрифт:
— Ты оказалась права, — проворчал он. — С меня довольно Лизы-Мереты, я вдруг понял, что сыт ею по горло. И теперь я собираюсь ей об этом сказать.
Бенедикте коснулась ладонями его висков и сказала:
— Превосходно, Кристоффер.
Предельно сосредоточившись, она провела рукой по его голове и сняла свое воздействие. Теперь глаза его были открыты, остальное он должен был сделать сам.
Одновременно с этим она освободила его от внушенных ею мыслей о Марит из Свельтена. Теперь, когда Лиза-Мерета вышла из игры, в этом не было
— Почему ты так поступила? — с неуверенной улыбкой спросил он.
— Решила отблагодарить тебя за приглашение, — как ни в чем не бывало, ответила Бенедикте и убрала руки. — Ведь это благодаря тебе я снова встретилась с Сандером.
— У вас все хорошо? — негромко спросил он.
— Думаю, все будет прекрасно. Мы преодолели множество барьеров, ведь человек, если чего-то захочет, всегда своего добьется.
— Это верно, — сказал Кристоффер и повернулся к Андре, пытавшемуся самостоятельно нести чемодан. — Вот тебе немного денег, чтобы ты купил сладости. Это передал тебе один добрый человек из больницы.
Хладнокровно взглянув на Кристоффера, Бенедикте сказала:
— Этого хватит не только на сладости. Будет лучше, если я приберегу эти деньги для тебя, Андре, пока же для тебя это слишком большая сумма.
Андре запротестовал, и Бенедикте дала ему одну из монет и обещала купить конфет.
— И что же это за такой добрый человек? — поинтересовался Андре.
— О, ты скоро сможешь увидеться с ним. Но сначала ему нужно выздороветь. Он тебя знает.
— Марко? — широко раскрыв глаза, спросил Андре.
— Нет, не Марко. Пойдем, нам уже пора. Поезд не станет ждать опоздавших.
Лиза-Мерета Густавсен была в ярости. Она дрожала от возмущения. Как Кристоффер осмелился таким вот образом порвать с ней? Как он посмел уйти, когда она звала его? Ведь он выставил ее на посмешище!
Но ему придется убедиться в том, что с Лизой-Меретой шутки плохи!
Стоя у окна в доме своих родителей, она смотрела на улицу. И вдруг увидела его! Да, это был Кристоффер. Шел просить у нее прощения?
Нет, рядом с ним шла его родственница и ее приблудный сынок. Он нес чемодан, наверняка они шли на вокзал. Разве он не торопился вернуться в больницу? А сам вон где!
С нее хватит! Такого она больше не потерпит! Она надела пальто. Ему будет о чем подумать. Его следует воспитывать кнутом.
Лиза-Мерета ждала его возле дома. Пусть пеняет на себя, ему придется выпить горькое лекарство.
Ей пришлось ждать долго. Она замерзла, у нее застыли ноги, потому что она надела изящные, легкие туфельки, чтобы показать, какие стройные у нее ноги.
Наконец он пришел.
— Лиза-Мерета? Ты здесь? — спросил он, останавливаясь.
— Нет, меня здесь нет, я плыву через Атлантику, — сердито ответила она. — Ты не мог задать вопрос поглупее?
— Я тебе зачем-то понадобился? Какой у него был жалкий вид! Наверняка его мучили угрызения совести.
— Да, я видела, как ты шел на вокзал, тогда как мне ты сказал, что тебе нужно в больницу.
— Я уже был в больнице и теперь снова иду туда. Я только отпросился, чтобы проводить моих родственников к поезду.
— Ты не сказал мне об этом. И я хочу тебе сказать, доктор Кристоффер Вольден, что в мире есть много мужчин, кроме тебя!
Вот так! Так ему и надо!
Некоторое время Кристоффер изумленно смотрел на нее, потом сказал:
— Это прекрасно, что ты говоришь так, Лиза-Мерета. Ты не будешь чувствовать себя совершенно покинутой. Ведь ты наверняка понимаешь, что мы с тобой не подходим друг другу.
Она онемела. Впервые в жизни у нее отвисла челюсть — и основательно.
А он продолжал:
— Постепенно я начал понимать, что не смогу сделать тебя счастливой. Я не могу перенять твой стиль жизни. Тебе место в светском обществе, мне — среди моих пациентов.
Она пыталась что-то выдавить из себя, что-то убийственное и в то же время такое, что привлекало бы его к ней, заставляло бы его сожалеть о том, что он теряет. Но ничего, кроме пустого бахвальства, ей на ум не приходило.
Лиза-Мерета никогда не отличалась особой скромностью. Она была о себе очень высокого мнения. Но в данном случае показать свое превосходство ей никак не удавалось. Ей оставались только слова смирения.
Но она не успела произнести даже их: Кристоффер протянул ей руку, словно чужой, и пожелал всего доброго. Это было все.
Увидев вдалеке его широкую спину, она почувствовала импульсивное желание крикнуть: «Подожди! Не уходи от меня, ты мне нужен, ты мой!» Но Лиза-Мерета так не поступала, когда ею пренебрегали. Пренебрегали? Ею? Какой позор, какое унижение!
Свадьба! Все подружки, все приглашенные, все, кто знал о ее отношениях с Кристоффером, мать и отец, соседи и знакомые! А эти монограммы ЛМВ! Теперь она должна их убрать!
Нет, нет, готова была кричать от огорчения Лиза-Мерета.
Разумеется, такое не проходит безнаказанно. Придя в себя от потрясения, она начала строить новые планы. Гнев и ненависть взяли в ней верх.
Первое, что она должна сделать, это перевернуть с ног на голову истину. Она должна распространить повсюду слух, что это она сама порвала с Кристоффером, который ей просто надоел. Можно сказать, что он из плохой семьи или еще что-нибудь…
Она не желала больше разговаривать с ним, это ниже ее достоинства. И если он придет просить прощения, она повернется к нему спиной. Ее так просто не бросишь! Но отомстить за себя она должна.