Ненависть Волка
Шрифт:
«Он, наверное, всех нас считает больными и разговаривает как с больными – тихо, спокойно, успокаивающе», – мелькнуло в голове Главного командора.
– Кто еще хочет высказаться? – Главный командор обвел присутствующих взглядом. Пятнадцать человек, участвующих в совещании, высоких армейских и государственных чинов, молчали.
«Эх, а Дирка по большому счету права. Сейчас бы одним ударом захватить власть. И уже со спокойным сердцем лететь на Суриму. Сил хватит. Армия-то за мной. А полиция, которая намного лучше приспособлена для уличных столкновений? Что такое армия? Армия – это Военно-космический флот. Но не будешь же ты крейсерами и эсминцами атаковать столицу. И как ко всему этому отнесутся обычные фролы, имеющие каждый дома бластер? Нет, надо атаковать Суриму. Тогда ситуация прояснится. Может, через три недели мы вернемся победителями, и все эти споры окажутся ни к чему». – Хозяин кабинета тут же безжалостно пристукнул свою интуицию, зашевелившуюся было, чтобы крякнуть об исходе намечающегося рейда.
– Так больше никто не желает высказаться? Хорошо. – Главный командор поднялся из-за стола совещаний, где он сидел наравне со всеми, и сел за свой рабочий стол, как бы подчеркивая, что дебаты закончились и он сейчас подведет под ними черту, после которой наступает время приказам и их безоговорочному исполнению.
– Что ж подведу итог.
– А ты, Андрей, не хочешь высказаться? – сильный, взволнованный голос Эльдиры перебил Главного командора.
Обрушившаяся вслед за этим тишина показалась Андрею снежной лавиной, накрывшей его с головой.
– Выскажусь, – сбросив с себя оцепенение, землянин вынырнул из «лавины».
«А что я скажу? Что я могу подсказать этим людям, которые несравненно лучше меня знают, кто такие фролы, потому как сами фролы? Что я могу подсказать людям, для которых полеты по гиперу – такое же обыденное явление, как у нас полеты на самолетах, и чьи деды уже были на „ты“ с космосом, а мой дед был на „ты“ со стареньким ХТЗ?»
– Мое мнение – надо атаковать Суриму.
– Трус! – словно бичом его хлестнул выкрик жены.
– Эльдира! – тут же громыхнул голос Главного командора. – Смею тебе заметить, как и остальным присутствующим, что благодаря точным и быстрым действиям Андрея, я остался жив. Потому как именно он смог увернуться от второго выстрела лазера. И в его личном мужестве я ни мгновения не сомневаюсь!
Наступила тишина. И вновь заговорил Главный командор:
– Я понимаю, что некоторые из вас относятся к нему с недоверием и, может даже, со снисходительностью. Мол, он, обычный курсант, а я командор первой степени. Хочу сказать этим некоторым, что я ему полностью доверяю и, если вы доверяете мне, должны доверять и ему. Кроме того, оскорбление его чести я буду рассматривать, как оскорбление чести моей семьи со всеми вытекающими отсюда последствиями для кого бы то ни было.
«Он хочет любыми способами укрепить мой авторитет, чтобы мне, точнее Эльдире, было легче… когда его не будет. Вот только лучше бы он этого не делал. Его слова могут иметь прямо противоположный эффект, по крайней мере для Эльдиры».
– Продолжай, Андрей, – услышал он.
«А ну соберись и сделай вид, что ничего не произошло».
– Повторяю, мое мнение – в первую очередь необходимо атаковать Суриму. Тогда у нас появится моральное право при любом исходе рейда сделать так, чтобы нашу точку зрения уважали. У меня все.
– Еще кто-нибудь хочет высказаться? Нет? Подвожу итоги. Собственно, итог только один. Атакуем Суриму. И пусть поможет нам Великий Мортон!
До рейда в глубокий тыл кроков осталось четырнадцать дней.
Глава 9
Флайер стремительно падал вниз. Блестевшая в лучах Пармы река, причудливо извивающаяся между холмами, разрезающая надвое лесные массивы, стала быстро расти в размерах, словно поверхность Арикдны представляла собой гигантский экран монитора, и компьютерная программа все увеличивала и увеличивала на нем красивую картинку. Только, в отличие от компьютерной программы, при увеличении этой «картинки» проявлялись все новые и новые, ранее невидимые детали. Вот на прямом, как натянутая струна хайвэе, с высоты десять километров казавшемся пустынным, словно проклюнувшись сквозь сверхпрочный пластик, проступили мчащиеся по нему автомобили. Нет, пока высота скрадывала скорость, поэтому казалось, что водители сошли с ума, что у них напрочь исчез один из основных инстинктов – если под тобой мощный мотор, а впереди широкая прямая трасса, то надо гнать, гнать и гнать, пьянея от свиста ветра за стеклами, а не еле ползти. Как свистит сейчас ветер за стеклами флайера. Еще секунда полета-падения. Автомобили внизу ускорили свой бег, а видимый горизонт быстро несся навстречу, словно поверхность Арикдны скукоживалась, стягивалась под действием невидимых, но могущественных сил.
Изящная женская ручка, сверкая массивным золотым браслетом, уверенно щелкнула тумблером на панели управления летательным аппаратом, выключая звуковой фильтр. И свист воздуха мгновенно перерос в рев, словно воздух превратился в огромное, но невидимое животное, которое показывает свое недовольство, что его потревожили. И тут же на мониторе бортового компьютера вспыхнуло: «Параметры движения находятся в опасной зоне. Рекомендую перейти в горизонтальный полет и уменьшить скорость. Для этого нажмите кнопку „Стабилизация“ на панели управления».
– Ну что, Торри, – красивая брюнетка, буквально навалившись на своего спутника своей великолепной грудью, кричала ему в ухо, стараясь перекричать рев ветра за бортом, – послушаемся компьютера?
Молодой парень еще сильнее притянул свою спутницу к себе и молча, грубо впился в ее губы.
– Ни за что, – наконец прокричал он. – Такого кайфа я еще не получал!
А флайер стремительно проваливался вниз, словно спешил припасть к груди Арикдны… как припал к другой, не менее прекрасной груди молодой парень в его кабине. Мужская рука бесцеремонно потянула за молнию, и ранее стесненная тканью женская плоть радостно рванулась наружу. Мужской и женский взгляды встретились.
– Чтобы ты не терял драгоценного времени, я сегодня обошлась без нижнего белья…
– Немедленно нажмите кнопку «Стабилизация», или я сам это сделаю, – заорал компьютер, словно стремясь своим криком распутать сплетавшиеся тела и заставить их спасать самих себя.
– Ага, нажмешь ты, попробуй, – А’Весса Лам уже давно переделала систему управления своим флайером, убрав блокировку ручного управления при достижении летательным аппаратом каких-либо критических параметров движения.
– Мне, как писательнице, необходимо подпитывать себя сильными эмоциями, разбавлять кровь адреналином, – оправдывалась она перед Харком, который был против этого. – Иначе вместо отточенных, стальных фраз у меня будет получаться мягкая размазня. Дерьмо будет получаться. А дерьмо, как ты знаешь, твердым не бывает.
Харк тогда махнул на это рукой. Но с тех пор он с Вессой летал только на своем флайере. И где-то, в глубине души, Весса за это его презирала. Все же любая женщина, хоть подспудно, но стремится быть рядом с мужчиной-героем.
«Ну как же. А вдруг он случайно погибнет и не осчастливит нас, кроков, своим президентством… тьфу». И, может быть, это повлияло на то, что А’Весса Лам все же выполнила последнее задание директора Службы государственной безопасности О’Локки Сарба и уничтожила запись, спасающую Харка от тюрьмы и рудников Гамеда. Хотя она могла рискнуть и поставить на популярного политика, то есть вполне могла стать первой леди государства. Надо было просто рискнуть. А рисковать Весса и любила, и могла. Но… но, очевидно, Харк не был мужчиной ее мечты. Словом, тогда в сердце женщины весы качнулись в сторону карьеры, в сторону свободной, чуть авантюрной жизни, а не в сторону строго регламентированной, несколько чопорной жизни первой леди…