Ненавистный брак
Шрифт:
Поначалу Павла Петровна, казалась, немного удивленной, но затем призналась, что была бы рада отдать за князя свою дочь.
– Вам известна печальная история моего рождения, – продолжил Александр, – но знайте, если я говорю об этом, то только потому, что всей душой люблю Елизавету Ивановну, и обещаю Вам посвятить всю свою жизнь ее счастью. Я заставлю ее забыть о мужичьей крови, текущей в моих жилах.
– Бога ради, князь, не говорите глупости!
– Значит, Вы не считаете мои притязания абсурдными?
– Напротив,
Карелин постарался успокоиться. На миг он почувствовал себя деревенщиной, желающим встать на колени дабы облобызать руки Павлы Петровны за то, что своими словами она осчастливила его, подарила самое большое в жизни блаженство, но, тем не менее, князь быстро овладел собой.
– Могу я поговорить с Вашей дочерью прямо сейчас? – попросил он с великосветской улыбкой на губах. – Я хочу убедиться, что ее сердце благосклонно ко мне. Не знаю, должен ли я первым сказать ей то, что сказал Вам…
– Нет, правильнее будет промолчать. Я сама скажу ей и мужу. Зайдите к нам завтра, в это же время.
– Ну что ж, в таком случае, я прощаюсь с Вами до завтра, – вздохнул князь.
– Правильнее было бы подождать две недели… но у нас особый случай. В нашем положении… у Лизы нет совершенно никакого приданого.
– Для меня это не имеет значения, и, ради бога, не говорите о приданом. Елизавета Ивановна знает о банкротстве?
– Подозревает, но, если Вам будет угодно, мы обманем ее. А сейчас… я попросила бы Вас уйти… Я так волнуюсь, хоть и счастлива.
– Благодарю Вас, Павла Петровна, – растроганный Карелин наклонился и с сыновней нежностью поцеловал ей руку, а затем ушел.
Тотчас же в комнату вошел Дмитрий и на цыпочках подошел к матери, которая не могла больше сдерживаться, и в изнеможении рухнула на маленький диванчик.
Александр вышел из дома, когда к парадной лестнице подъехала на лошади Лиза. С глубоким волнением он галантно придержал поводья коня, и девушка спешилась. Поздоровавшись, Карелин сообщил ей, что врач вот-вот приедет. Он неотрывно смотрел на Лизу, любуясь восхитительными чертами ее лица, которые смягчила печаль.
– Завтра я вернусь, – промолвил Александр. – Павла Петровна сделает мне одолжение и поговорит с Вами кое о чем, невероятно значительном для меня, а пока со мной будут Ваш образ и воспоминания о Вас. Храни Вас господь, Елизавета Ивановна!.. – Князь поклонился по-мужицки в пояс и быстро сел в экипаж, словно устыдившись этого порывистого поклона, идущего от души.
– Какой странный человек! – немного растерянно пробормотала Лиза. Она быстро поднялась по лестнице и вошла в свою комнату.
Дмитрий подкрался к двери и мельком взглянул на сестру.
– Она не в духе, да и выглядит неважно, – заметил он, вернувшись. – Уверен, что ей ничего не удалось узнать о поручике, который вдалеке отсюда доводит до ума новобранцев. Вы поговорите с ней, маман?
– Сначала я поговорю с мужем... С ним нам тоже придется вести тонкую игру, но это гораздо легче.
– Естественно, ведь пап'a не влюблен в Лаврецкого.
– Хватит нести всякий вздор, и приглядывайся ко всему, что происходит. Сейчас письмо от этого глупца может все загубить.
– Можете быть покойны, маман, ни одно письмо Лаврецкого не попадет Лизе в руки, напиши он хоть сотню томов об уланах!
В комнату больного Павла Петровна вошла с победоносным и одновременно таинственным видом. Старый полковник с большим трудом приподнялся на подушках. Он был немного удивлен, увидев восторженно сверкающие глаза жены.
Не сдерживая радостного ликования, Павла Петровна сообщила мужу новость о Карелине. Она торопливо пояснила, что Александр не пришел просить руки Лизы непосредственно к нему, потому что беспокоился о его здоровье, но готов сделать это в любой момент. С Карелиным все было просто и ясно: он знал об их финансовом положении, и оно его не интересовало. Полковник не мог не радоваться такому повороту событий, и все же...
– Лиза его не любит, Павла, – печально заметил он.
– И что же? Нет никакой надобности любить его до безумия. Любая девушка на ее месте сошла бы с ума от радости.
– Но Лиза другая... она знает цену любви. Думаю, ее сердце уже выбрало одного офицера.
– Это просто замечательно – умереть от голода! Я знаю об этой глупой помолвке, которая и состоялась-то, в основном из-за того, что Федор Лаврецкий – кузен ее лучшей подруги Нади. Однако, юноша слишком поздно узнал о нашем разорении и не успел улизнуть до помолвки.
– Неужели это возможно?
– Я точно знаю, Иван, что Лаврецкий хотел выгодно жениться, но сбежал, узнав, что у нас нет денег. Он воспользовался учениями и уехал, не сказав Лизе ни слова.
– Он поехал на учения по приказу, Павла.
– Или сам попросил, чтобы его послали.
– М-м-м... возможно. Он не должен был ехать, должность у него не та.
– К тому же, он не сделал ничего, чтобы формально узаконить их отношения.
– Верно, Лиза говорила, что он придет поговорить со мной. Печально и прискорбно, что наша дочь так страдает от разочарования, но я не стану принуждать ее к браку по расчету!
– Да она сама с радостью согласится на предложение Александра и будет жить, как у Христа за пазухой!
– Я не позволю тебе принуждать ее!
– Это и не понадобится. Надеюсь, у нее осталась хоть капля здравого смысла, Иван... недаром, она и моя дочь тоже.
– Я сам с ней поговорю, Павла, – тяжело вздохнул полковник.
– Ну вот, тебе уже плохо. Естественно, ведь тебе нужен покой. Сделай милость, успокойся... закрой глаза... ты поговоришь с ней позже, а сейчас успокойся... Лиза – моя дочь, и ее счастье для меня так же важно, как и для тебя.