Необычная фантастика. Повести
Шрифт:
Далеко на горизонте синели горы, всё пространство до них было устлано изумрудным ковром зелени, пестрящей всполохами жёлтых, оранжевых, красных, синих и других красок. Посередине этой прекрасной картины, извиваясь голубой лентой, тянулась река, которая огибала холм с левой стороны.
Что это? На песчаном берегу реки, прямо возле дома, метрах в ста от меня, лежали мужчина и женщина, видимо, загорали или спали. Я насторожился, вскочил с кресла и спрятался за ажурную решётку балкона. Через неё мне можно было хорошо рассмотреть лежащих на песке, а самому остаться незамеченным.
Мужчина
Вот здоровяк поднялся и побежал к воде, подняв тучу брызг, он плюхнулся в воду и поплыл на спине, громко крикнув:
– Гарно то як, мать твою!
Этот голос и говор нельзя было спутать ни с кем.
– Стёпа! Сидорчук! – заорал я, встав в полный рост и размахивая руками.
Через пару минут я уже стоял на берегу перед Зиной, которая в изумлении смотрела на меня, не веря своим глазам. Впрочем, я тоже был поражён ожившей молоденькой девчонкой с фотографий из Зининых альбомов двадцатилетней давности.
– Серёжа! – наконец, сбросив оцепенение, закричала она и бросилась мне на шею.
– Здоровеньки булы! – подошёл мокрый и, сияющий богатырской мощью и молодецкой удалью, боцман.
Мы обнялись с ним. Я с удивлением посмотрел на его белобрысую шевелюру и, улыбаясь, спросил:
– Слушай, когда ты успел волосы отрастить, или ты гримировался под лысого всё время?
– Це, зэркало мэнэ так размалювало. Я таким рокив в двадцать був, а писля службы на атомной пидлодци вси мои волосся гикнулыся.
Странности
Ещё через полчаса мы уже сидели в доме на, увитой виноградом, веранде и ели суп, который приготовила Зина. Она была в красивом бирюзовом платьице, боцман сидел напротив меня в шортах лимонного цвета, рубашку он одевать не стал.
– А где вы так приоделись?
– Здесь есть чудесный гардероб, пойдём и тебя оденем, – игриво сказала Зина, потянув меня за руку.
– Нет. Давайте сначала поедим, а то от голода уже в глазах мутнеет.
Мы стали есть. Боцман и Зина наперебой рассказывали, как они оказались здесь. Многое было похоже на то, что я сам испытал. Где мы и что это такое вокруг, мы не понимали и не знали, но то, что мы живы, здоровы и молоды – это было очевидным. Как это случилось, для нас оставалось загадкой.
– Ще цей дом! Здается мни, шо хтось живэ тут, але мы никого за три дни так и не побачилы.
– А мне показалось, что в подвале я видел чью-то тень, – сказал я боцману.
– Да ты шо? А я, думав, мени показалося, я також бачив там шось позавчора, думав, почудылось.
– Надо этот подвальчик получше рассмотреть, может хозяева отыщутся, ведь кто-то же за этим всем следит! Не может же такой порядок сам по себе сохраняться!
Не откладывая, сразу после обеда, мы пошли в дом к двери, ведущей в подвал.
Прощение
Как только мы вошли, потолок озарился мягким свечением. Подвал был довольно просторным. У входа стояло несколько узких шкафов, пройдя мимо них, мы повернули направо и обомлели. Перед нами был просторный зал с
– Ты дывись! Це мы гарно завернулы!
– Это, что вино? – из-за наших спин прошептала Зина.
– Сейчас проверим, – сказал я и, взяв кружку, подошёл к ближайшей бочке и открыл кран, душистый аромат полился вместе с бардовой жидкостью.
Сделав несколько глотков, я блаженно зажмурил глаза и сказал:
– Лепота! Я такого ещё не пробовал!
Мы налили себе ещё по кружечке из другой бочки, потом из третьей, вскоре нам было так хорошо, что мы напрочь забыли, зачем сюда пришли. Вдруг в глубине подвала что-то скрипнуло. Мы насторожились.
– Хто тут е? – зычно крикнул боцман и пошёл в сторону скрипа.
Мы с Зиной остались стоять возле стола с кружками. Сидорчук дошёл до последней бочки и, заглянув за неё, вдруг резко ударил что-то или кого-то, невидимого нам. Я оставил Зину и побежал к боцману, когда я подбежал, увидел за бочкой, сидящего на корточках, черноволосого совершенно голого парня, он стонал от боли.
– Ты дывись! Кого я бачу? Це ж наш кок, той шо нас предав, – Сидорчук хотел ударить парня ногой, но я остановил его.
– Постой, Степан. Он нам по сути жизнь спас, а ты его бьёшь. Пусть живёт, не марайся.
– Точно, не трож гимно воняты не будэ! Шо бандюки тебэ в подяку за нас в расход пустылы?
Мы дружно плюнули в сторону кока и пошли к Зине. За спиной раздался громкий плач и всхлипывающий, прерывающийся голос Мекулова:
– Я испу-гался, …простите ме-ме-ня! Я очень силь-но ис-ис-пугал-ся,… я …! – он стал безудержно рыдать.
Мне стало жалко мальчишку, я повернулся к Боцману и шепнул:
– Хрен с ним, Стёп, давай простим, пацан ведь ещё, с кем не бывает!
– Шут з ным, тильки вин у менэ всю жизь на камбузе батрачить будэ.
– Ладно, Вован, выходи! – крикнул я коку.
Он вышел из-за бочки, увидев Зину, испуганно спрятался обратно. Мы с боцманом громко захохотали, а Зина смущённо отвернулась, потом кинули коку полотенце висевшее на стене. Когда Вова подошёл в банном одеянии и стал, всхлипывая, опять извиняться, боцман сунул ему полную кружку вина, налил остальным и сказал:
– Хай будэ гарно!
Нужные вещи
«Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Матфея 6:19-21)
Одежда
После осмотра подвала мы довольные и пьяные вернулись на веранду, прихватив кувшинчик, особо понравившегося всем, вина. Сев в удобные плетёные кресла, пили вино и слушали рассказ кока о том, как пираты, «отблагодарили» его: накормили, напоили, а потом отвели к зеркалу и бросили на него. Остальное было, как у нас, только появление боцмана и Зины сильно напугало парня, вот он и спрятался в подвале и сидел там последние три дня.