Необыкновенные приключения «русских» в Израиле. Семейные хроники времен Большой Алии
Шрифт:
— Юра, как ты думаешь, — с любопытством спросила Рита, — откуда здесь столько народу? Понимаешь, сегодня же будний день, все вроде должны быть на работе или на занятиях, а не на улице. Они что, все не работают, что ли? За какие ж деньги тогда все покупают?
Юра недовольно насупился. Он как раз дошел до одного из самых важных пунктов в своей речи, а она оказывается его даже и не слушала. Да и ответить на ее вопрос было нет так-то просто. Он и сам уже об этом думал. Иногда ему случалось заходить днем в огромные «кеньоны» и видеть, что десятки умопомрачающе дорогих кафе забиты народом. И особенно много там было совсем молодых. А на улицах эти же совсем молодые парни и девушки садились в свои дорогущие машины, и мчались в кинотеатры, где только один
— Ничего, Ритка, — непривычно мягко сказал он. — Мы с тобой тоже будем ходить по кафе, кинотеатрам и дискотекам. И машины тоже купим. Вот увидишь, будет и на нашей улице праздник.
Но праздника не получилось, во всяком случае дальше дела пошли так, что его пришлось надолго отложить. Еще хорошо, что Юра в последний момент сообразил задать этот вопрос, а то, чтобы они делали, если бы тяжелые времена пришли неожиданно. А случилось вот что. В отделе по делам студентов им объяснили, что они могут подавать документы в любой университет по выбору. Им даже не нужно будет сдавать психометрию, которая здесь считалась вступительным экзаменом. Но учиться придется начинать сначала. То есть их примут только на первый курс. Но они и сами понимали, что так для них даже лучше. Хоть они уже свободно изъянялись на иврите, все равно учиться на чужом языке будет непросто. Платить за учебу им не надо будет, за них будет платить центр абсорбции. И вдруг Юре пришло в голову спросить, будут ли они деньги на жизнь тоже по-прежнему получать от центра абсорбции.
— Какие деньги на жизнь? — удивилась начальственная дама. — Вам и так будут оплачивать учебу, а мы, — тут фальшивая приветливая улыбка мигом исчезла с ее лица, — за наших детей, между прочим, сами платим. И нам тоже учебу никто не оплачивал. Так что скажите спасибо и за это.
— Но ведь если мы не будем получать деньги на жизнь, мы же не сможем учиться, — попыталась объяснить ситуацию Рита. — Мы здесь с братом вдвоем, нам некому помогать.
— Видите ли, это не наша проблема. Постарайтесь ее сами как-нибудь решить, — развела руками чиновница. — Узнайте в министерстве абсорбции, может там вам чем-нибудь помогут.
Но и в Сохнуте, как здесь все называли министерство абсорбции, тоже только развели руками и посоветовали подыскать себе какую-нибудь работу по вечерам или по ночам. Например, сторожить что-нибудь, охранники требуются всегда, или устроиться работать официантами в кафе или в ресторане. Здесь возможностей много, сказали им и заодно сообщили, что те деньги, которые они получили в этом месяце были последними. А теперь пора и самим о себе позаботиться. И с ними вежливо попрощались и выпроводили за дверь.
— Так, — угрюмо сказал Юра, когда они очутились на улице, — ну и дела. И что нам теперь делать?
— Я думаю, — постаралась успокоить его Рита, — что, наверное, они правы. Не могут же они кормить нас вечно, мы же не маленькие.
— Да, но почему нас никто не предупредил об этом? Все нам говорили, вам не о чем беспокоиться, будете себе учиться и все.
— Ну, кто же это говорил? Такие же олимы как мы, которые и сами знают обо всем понаслышке. А ты лучше скажи, как это нам и в голову не пришло пойти и узнать все самим?
— А черт его знает, привыкли уже как-то, что нам деньги просто так дают. Ну, хорошо, давай решать, что будем делать дальше.
— А дальше будем искать работу, — решительно сказала Рита, — они правы. Мы, слава богу, уже не маленькие и вполне можем
— И еще можно пойти в бюро трудоустройства, — предложил Юра, — только в настоящее, а не такое как у Вовки.
— Но ведь там, наверное, нужно платить. Давай сначала поищем по газетам.
Они накупили русских и ивритских газет и прямо на улице уселись на скамейку и стали их просматривать. Объявлений было много. И настроение у них сразу улучшилось Правда, когда они стали их внимательно читать, оказалось, что почти везде нужны были люди со специальностью и опытом работы не меньше трех лет. К сожалению, они не были ни поварами, ни сварщиками, ни шоферами, на эти три профессии был самый большой спрос, а научиться чему-нибудь у них времени не было.
— Смотри, — упавшим голосом сказала Рита, — официанты здесь тоже нужны с опытом.
— А охранники нужны с правом на оружие и после армии, — также уныло отозвался Юра.
— Знаешь, давай купим ивритские газеты, там, наверное, объявлений больше, — решила Рита.
Они купили еще и толстую ивритскую газету, оторвав от сердца семь шекелей, а ведь им сейчас нужно было особенно экономить. Но как еще можно было найти работу? Никаких связей, что является главным на пути к достижению целей, у них здесь не было. Единственные местные, которых они знали, были дочь и зять Семена Борисовича, но им было неудобно обращаться к этим добрым и милым людям. И так те достаточно с ними повозились, водили везде как маленьких, объясняли все. Пора было уже становиться самостоятельными.
Со всеми своими газетами они отправились домой, рассудив, что, если не найдут в них ничего подходящего, завтра обратятся хотя бы в несколько агентств по трудоустройству. Во дворе они встретили Беллу, которая узнав об их беде, только всплеснула руками и тут же кинулась их утешать.
— Ну что вы так переживаете, — говорила она им, — на квартиру вы еще будете целый год получать деньги, а от голода умереть мы вам не дадим.
— Ну да, будете нас кормить, — фыркал Юра, которого как мужчину, унижала даже мысль о том, что его кто-то будет содержать из милости.
— Так вы же все равно найдете работу, — утешала их верная подруга, — думаете, если за один день не нашли, так это уже все. Давайте почитаем объявления вместе.
И они уселись с маркерами в руках читать объявления и отмечать хоть немного подходящие.
Хорошо Белле говорить, думала Рита, держа маркер наготове, но ничего не находя. У нее как раз все складывается неплохо.
Действительно, после окончания курсов их всех трудоустроили, так как учителей не хватало. Белле даже предложили поработать в летнем ульпане при религиозном интернате, подтянуть русских детей, которых там было несколько групп, до уровня девятого класса местной школы. По английскому языку, разумеется. Услышав, что дети русские, Белла охотно согласилась, все-таки это было что-то знакомое и даже можно сказать родное. Дети действительно оказались неплохими. Родители отдали их в религиозный интернат не потому, что вдруг поверили в бога, а потому что там было бесплатное обучение, еда и проживание, плюс давали еще и специальность. Естественно, это были дети не очень успешных родителей и дома им приказывали вести себя хорошо, чтобы из интерната не выгнали. Поэтому на уроках они разговаривали умеренно, во всяком случае, уж точно не кричали. На переменах они заводили с Беллой взрослые разговоры о плате за съемную квартиру, о машканте, о том, как тяжело родителям найти работу, и что у мамы уже нет сил убирать квартиры местных, которые придираются к каждому пустяку. Единственное, к чему Белла никак не могла привыкнуть, и что ее буквально убивало, это то, что в Израиле не существовало обращения на вы, так же, как и обращения по имени отчеству. Ну такая эта было была страна, в которой все обращались друг к другу просто по имени, и к министру, и к начальнику, и к врачу и к учителю. На иврите это звучало нормально, но на русском языке услышать «ты» и обращение запросто по имени от ученика повергало Беллу в глубокий шок.