Неофициальная жизнь Романовых. Царский декамерон
Шрифт:
Во время несчастного для России Прутского похода против турок в 1711 году отец Марии и союзник царя, Дмитрий Кантемир потерял свои владения и нашел пристанище в Петербурге. Дочь сначала жила на Украине, а потом под Москвой в имении Черная грязь. Занималась она тем, что изучала русский язык, а 1720 году переехала в столицу. В доме отца она и познакомилась с Петром, Меншиковым и другими приближенными государя. Петр, как известно, любил шумные развлечения – ассамблеи, маскарады и прочие разгульные штучки, где все присутствующие, и дамы в том числе, напивались в доску. Мария приглянулась старому кобелю и по этикету должна была присутствовать на этих оргиях. Однако, однажды побывав на одной из таких «вечеринок», она навсегда зареклась посещать подобные мероприятия. Царь конечно же рассердился – как это, не ходить на такие занимательные (в его понимании) вечера? Поэтому он поручил обер-прокурору П. Ягужинскому и доктору Л. Блюментросту провести расследование, однако оно ничего не дало – Мария просто не хотела посещать подобные развратные гулянки, и все. Петр сначала рассвирепел, а потом зауважал Марию – ишь ты, какая гордая! Потом ему в голову пришло затащить ее в постель, ведь он никогда не спал со столь образованными дамами! Большей частью ему приходилось довольствоваться проститутками, портомоями, солдатскими да кабацкими девками. Это было для него даже интересно!
Зимой 1721–1722 года ему все-таки удалось уложить Марию в свою солдатскую койку. Кто был в домике Петра в Петербурге, тот видел его так называемое «ложе». Заметим, что отец Марии, Дмитрий Кантемир, этому непотребству никак не препятствовал и отдал на растерзание старому козлу свое юное дитя. Таким образом, он рассчитывал породниться с царем и с его помощью освободить свои владения от османского владычества. Наивный, он еще не знал, что так называемая «любовь» царя кратковременна, как летний дождик!
В 1722 году черт дернул Петра ввязаться в еще одну авантюру – совершить так называемый Персидский поход. Этот поход был удачнее предыдущего – за Россией удалось закрепить города Дербент и Баку. В поход Петр, большой оригинал, захватил с собой жену Екатерину и любовницу Марию Кантемир. Вероятно, одной дамы ему было мало. Но Мария отправилась в Персию уже беременной от Петра. Для Екатерины же это был роковой момент – после смерти ее сына, Петра Петровича, которого царь мог сделать своим наследником на русском престоле, существовала опасность, что непостоянный Петр женится на Марии, а от нее избавится. Причем избавится так же, как и от своей первой жены Евдокии Лопухиной – отправит в монастырь, а может, выдумает что и похуже. Французский посол Ж. Кампредон докладывал своему королю: «Царица опасается, что если княжна родит сына, то царь, по ходатайству Валахского господаря, разведется с женой и женится на своей любовнице». Ситуация для Екатерины была очень опасная, однако она благополучно для нее разрешилась.
Из-за тяжести пути Мария осталась в Астрахани, а Петр с Екатериной двинулись дальше. Настало время рожать, но приспешники Екатерины постарались – в 1723 году Мария родила мертвого ребенка. Она тяжело заболела; опасались даже за ее жизнь. По всей вероятности, Марию отравили, что было тогда в порядке вещей, но она выжила и лишь потеряла ребенка. После Персидского похода, закончившегося для Кантемиров столь неудачно, отец с дочерью уехали в орловское имение Дмитровку, где господарь вскоре скончался. Княжна получила в наследство все драгоценности матери, стоившие 10 тысяч рублей.
Связь Петра I с Марией Кантемир возобновилась, когда царь в 1724 году узнал об измене своего «ангела небесного» Екатерины с камергером Виллимом Монсом. Он был родным братом той самой Анны Моне, о которой мы писали ранее, но об этом мы подробно расскажем в следующей главе. Царь тогда рассердился на Екатерину и снова подумывал жениться на княжне. Однако Петр вскоре переменил гнев на милость и остался с Екатериной, однако их отношения так и остались натянутыми. Он даже не назначил себе преемника на троне. Не была ли виной этому связь Екатерины с Монсом? Как знать…
А что же Мария Кантемир? Лишившаяся честолюбивых надежд, она после кончины Петра I в 1725 году серьезно заболела и даже составила завещание в пользу своих братьев. После выздоровления она жила в Петербурге, но совершенно не интересовалась жизнью двора. При Петре II она переехала в Москву, где служили ее братья. В связи с участием ее брата Антиоха Кантемира в возведении на престол Анны Иоанновны в 1730 году она была назначена фрейлиной императорского двора. Было предложение и выйти замуж – его сделал грузинский царевич А. Бакарович, но Мария его отвергла. Почему? В память о Петре? Это вполне возможно, ведь она не кинулась во все тяжкие после своей отставки, как Гамильтон или Моне с Лопухиной, не стала заводить себе любовников… Не стала искать приключений в амурных делах, в общем, вела себя как вдова. Петру I, наверное, такое поведение Марии Кантемир очень бы понравилось.
В Москве она вела светскую жизнь и общалась со многими выдающимися деятелями постпетровской эпохи. Во время коронации императрицы Елизаветы Петровны Мария сумела расположить ее к себе, была обласкана царицей и получила во владение новые вотчины. Скончалась Мария Кантемир 9 сентября 1757 года в возрасте 57 лет в Москве, так и не познав ни одного мужчины, кроме Петра.
Петру I после Марии Кантемир, вероятно, понравились умные и образованные женщины, поэтому в последние годы своей жизни он завел роман с госпожой Елизаветой Сенявской, урожденной княжной Любомирской, женой польского коронного гетмана Сенявского. Она получила западное воспитание и была очаровательна в полном смысле этого слова. Петр восхищался не столько ее красотой, сколько ее редким умом. Ему нравилось ее общество, да и, что греха таить, секс с ней тоже. Елизавета давала ему советы, которые он, обдумав, находил дельными. Она была прелестна, и царь поддался ее очарованию. Он, усмиренный и облагороженный ее присутствием, как будто преобразился рядом с этой чистой натурой.
Однако, как только он оставил Елизавету Сенявскую, опять принялся за свое. В 1724 году он завлек в постель 19-летнюю княжну Марию Матвееву, внучку того самого Артамона Матвеева и его жены Евдокии Гамильтон, о которых мы писали ранее. Она была легкомысленной и любвеобильной особой. Историк великий князь Николай Михайлович, которому были известны многие тайны династии Романовых, писал: «Она занимала первое место среди любовниц великого императора, он любил Марию Андреевну до конца жизни и даже ревновал ее, что случалось с ним нечасто. Желая, чтобы кто-нибудь держал юную графиню в ежовых рукавицах, государь выдал 19-летнюю Матвееву за своего любимого денщика Александра Ивановича Румянцева…». Скорее всего, царь, узнав об очередной измене своей любовницы, постарался от нее скорее избавиться, выдав замуж за денщика, совершенно так же, как он это проделал с Евдокией Ржевской, выдав ее замуж за денщика Чернышева. В этом была вся натура Петра – позабавился с молодкой и бросил. Однако эта связь имела последствия – от Петра у Марии Матвеевой, теперь уже Румянцевой, в 1725 году родился сын – будущий великий русский полководец, фельдмаршал Петр Румянцев-Задунайский. Это единственный достоверный факт отцовства Петра.
Общее же количество известных бастардов Петра достигает 90 или 100 человек. Число неизвестных детей может быть и больше, возможно, несколько сот! Дело в том, что нам доступны сведения только о дворянках, переспавших с Петром, и вообще женщинах из высшего общества. А то, что Петр не брезговал крестьянками и солдатками, тому есть множество свидетельств. Взять хотя бы ту же историю с портомоей Екатериной. По количеству бастардов Петр, пожалуй, переплюнул своего современника, французского короля Людовика XIV, такого же ненасытного любовника. Правда, всех перещеголял на этом поприще еще один его современник, король польский и курфюрст саксонский, дамский угодник Август II Сильный. По преданию, у него было 700 любовниц и около 350 детей!
Факт. Людовик XIV (1638–1715) был сыном Анны Австрийской и Людовика XIII, его называли «королем-солнцем», и ему же принадлежит изречение: «Государство – это я!» Еще в пятилетнем возрасте он взошел на престол Франции. Людовик был красавцем, и женщины любили его так же, как и он их. В отличие от Петра I, который никого не любил, он часто влюблялся, но не забывал и о мимолетных связях.
Впервые в 15-летнем возрасте его совратила камеристка королевы мадам де Бове, в молодости бывшая страшной развратницей. Ей в ту пору было 42 года. «Это» ему так понравилось, что он решил разнообразить свои похождения. Он начал со зрелых придворных дам, а потом приступил к методичному «освоению» фрейлин, живших во дворце под присмотром мадам де Навай. Каждую ночь он через окно проникал в их покои, чтобы вкусить сладость любви с первой же фрейлиной, которая попадалась ему под руку. Вскоре об этом узнала госпожа де Навай и приказала поставить крепкие решетки на все окна. Однако Людовик не спасовал перед возникшими трудностями – он позвал каменщиков и велел сделать потайную дверь в спальню одной из мадемуазель. Днем она маскировалась спинкой кровати, а ночью на этом же ложе он постигал тайны секса. Так продолжалось несколько дней, пока мадам де Навай не обнаружила тайный ход и не приказала замуровать его. Ночью Людовик, к своему удивлению, обнаружил гладкую стену на том месте, где был секретный ход. Это возмутило юного монарха, и он выслал из Парижа несносную мадам де Навай.