Неофициальная жизнь Романовых. Царский декамерон
Шрифт:
А теперь о последствиях женитьбы царя Федора. Во-первых, он чудовищно нарушил традиции, не обсудив с Боярской думой свое намерение жениться. Царь просто поставил бояр перед фактом, и все. Федор Алексеевич первым из Романовых поступил не как государь, а как частное лицо.
Во-вторых, приняв решение жениться, он хотя бы для видимости не пригласил в Москву других претенденток в царицы. Таким образом, Федор навсегда отменил архаичный прадедовский обычай выбирать себе жену из тысяч девиц (неизвестно еще какая попадется!). Он женился исключительно по любви и только по любви.
В-третьих, Федор Алексеевич женился на девушке совершенно незнатной (правда, такие прецеденты уже были), но чтобы на польке! С Польшей Россия постоянно воевала; это было бы приблизительно то же самое, как во время Великой Отечественной войны жениться на немке. Или как в разгар первой чеченской войны Кристина Орбакайте вышла замуж за чеченца Байсарова. Ее осуждали все.
И еще бояре были обижены на царя за скромную свадьбу: вместо того чтобы, как в старые добрые времена, пировать, жрать жареных лебедей и вусмерть опиваться водкой и винами из царских погребов (а «государские» свадьбы тогда порой длились неделями!), Федор ограничился только небольшим застольем. Ему это было не нужно. И в этом случае он повел себя как частное лицо.
Этим своим поступком Федор устанавливал особенное, непривычное для царского двора правило – частная жизнь венценосца выводилась из-под контроля боярского окружения. Выходило, что в таком важном деле, как женитьба царя, не были полномочны решать за него ни родственники, ни знатные бояре.
Для примера можно взять Ивана Грозного. Он тоже выбирал себе невесту сам, не соблюдая никаких обычаев. При этом последние браки он заключал абсолютно незаконно – церковь не считала позволительным венчаться более трех раз, а Иван IV был женат семь раз! Однако женитьбы Ивана Грозного были надругательством и насилием над традициями, над всем обществом. Он просто плевал на бояр! А Федор – нет.
Так что сравнивать браки этих двух царей невозможно. Федор Алексеевич никогда не пренебрегал мнением окружающих. Этот брак у него был первым, заключен для продолжения династии и ничем, кроме отступления от традиций, не мог вызвать неприятия общества. До такой степени независимости, так откровенно вести себя как частное лицо мог далеко не всякий король Франции или Англии.
Брак Федора и Агафьи был счастливым. Еще бы – ведь женились по любви! Если посмотреть на портрет Федора Алексеевича, можно отметить, что он был статным, красивым мужчиной. У него была небольшая бородка, аккуратные усы, выразительные глаза и тонкие брови. Да и Агафья тоже была хороша собой: высокий рост, тонкие черты лица, чувственные губы, необычный миндалевидный разрез серых глаз, матовая кожа – все это необыкновенно привлекало влюбленного Федора. Осознавать, что это божество является его женой, было наивысшим счастьем для него.
Федору Алексеевичу в ту пору было всего лишь 19 лет, а возраст его невесты история не сохранила, но никак не меньше семнадцати-восемнадцати. Практически они были ровесниками. Злые языки утверждали, что многое в нововведениях Федора, как то: брить бороды, носить «немецкое», а точнее, польское платье, ему подсказывала Агафья. Однако царь всегда был самостоятелен в своих решениях, а если что Агафья и подсказывала ему, то значит их вкусы совпадали. И в этом они были идеальной парой. Ведь если у влюбленных совпадают вкусы и интересы, у них одинаковое восприятие жизни, то значит, и любят они одинаково! Может быть, впервые на русском престоле оказалась пара влюбленных.
Однако счастье Федора Алексеевича длилось недолго. Вскорости его постиг страшный удар – при родах 14 июля 1681 года умерла его любимая женщина, его обожаемая жена царица Агафья. Со дня их свадьбы не прошло и года! А через шесть дней скончался и рожденный ею младенец Илья – наследник престола. От этого огромного, нечеловеческого горя Федор Алексеевич окончательно слег и не смог даже присутствовать на похоронах. Болезнь, да еще психологическая травма окончательно подкосили его.
Однако заботы о наследнике не оставляли Федора – будучи смертельно больным человеком, он обязательно должен был жениться вновь, чтобы обзавестись хотя бы одним сыном. В этом был его долг как государя. Ровно через семь месяцев после смерти Агафьи в феврале 1682 году царь женился вновь. Его новой женой стала 16-летняя Марфа Апраксина, тоже происходившая из незнатного рода. Говорили, что ему ее подсунул все тот же Языков, так как она была его то ли крестницей, то ли дальней родственницей. Но, судя по всему, Федору было уже все равно. Безмерное горе заполняло все его существо. Свадьба прошла еще тише, чем в первый раз. Из-за болезни ног царь венчался, сидя в кресле. Кремль на время свадьбы был вообще заперт, чего отродясь не бывало. После венчания Федору настолько стало плохо, что он слег в постель и только через неделю смог принять придворных с поздравлениями. Еще через несколько дней царь с царицей дали скромные «столы». Такая вот скорбная свадьба. Государь был уже одной ногой в могиле, и детей от этого брака не было.
Царь Федор Алексеевич скончался в 1682 году, через два месяца после новой женитьбы «апреля в 27 день, грехов ради всего Московского государства». И шел ему всего лишь 21 год! Остается только удивляться, как много он сделал за свои короткие шесть лет правления, помня при этом юный возраст царя. Он успел и полюбить и реформировать страну. Однако, во всяком случае, движущей силой человека, его побудительным мотивом всегда есть любовь. Так что любовь царя к прелестной Агафье Грушецкой была первична, а реформы вторичны. Такая вот «лав стори».
Однако со смертью Федора Алексеевича не было все так просто. Помните, заключение врачей, осматривавших царя и сделавших вывод, что его болезнь не смертельна? А тут он умирает совсем молодым! Практически сразу пошли слухи, что его отравили. И сделали это Нарышкины, в частности, по приказу «медведихи», как называли Наталью Кирилловну. В подтверждение этой версии можно заметить, что во время бунта, вспыхнувшего сразу после кончины Федора Алексеевича, разъяренные стрельцы изрубили на части Ивана Нарышкина, подозревая его в отравлении царя, и личного врача государя Даниила фон Гадена. Кроме отравления Федора ему приписали еще и чернокнижие. Так это было на самом деле или нет, за давностью времени нам уже не разобраться.Интересна история кончины второй жены Федора, Марфы Апраксиной. Она на 33 года пережила своего мужа и скончалась в 1715 году. При этом любознательный или начисто «отмороженный» Петр I, тут уж как кому нравится, решил узнать: спал ли Федор с Марфой или нет? Он лично сделал вскрытие и убедился, что Марфа умерла девственницей. Значит, Федор с ней не спал. Любопытство мерзавца было удовлетворено.
СОФЬЯ ПРЕМУДРАЯ
(царевна Софья Алексеевна) «Свет мой Васенька! Здравствуй, батюшка мой, на многие лета! И паки здравствуй, Божиею и Пресвятой Богородицы милостию и своим разумом и счастьем победив агаряне! Подай тебе Господи и впредь врагов своих побеждать! А мне, свет мой, и не верится, что возвратишься; тогда только поверю, как увижу тебя в объятиях своих, света моего. Что же, свет мой, пишешь, чтобы я помолилась: будто я верно грешна перед Богом и недостойна; однакож, хотя и грешная, дерзаю надеяться на его благоутробие. Ей! Всегда прошу, чтобы света моего в радости видеть. Посем здравствуй, свет мой, на веки несчетные», – писала Софья Алексеевна своему возлюбленному Василию Голицыну, когда он воевал с татарами и турками в Крыму .
Это письмо написала не восторженная 16-летняя школьница, а женщина, которой уже исполнился тридцать один год. Сколько пыла страсти в этом коротком послании! Кто же она, Софья Алексеевна Романова? И кем же для нее был «свет мой», боярин и князь Василий Васильевич Голицын?
Ее образ мы можем видеть на знаменитом портрете Ильи Репина «Царевна Софья Алексеевна в Новодевичьем монастыре в 1698 году». Мы не знаем, какая толстая и непривлекательная, мужеподобная, с выпученными глазами бабища послужила моделью дня знаменитого художника. О ней и сейчас пишут: «А тело ее было широко и коротко как обрубок! А голова – как котел и покрыта волосатыми бородавками! А на ногах – шишки!» Этот образ правительницы Русского государства как будто списан с насквозь лживого романа Алексея Толстого «Петр I».