Неопознанный ходячий объект
Шрифт:
Женька притормозила, и мы вышли из машины.
— Здравствуйте, — громко поздоровалась подружка, я тоже поздоровалась, а женщина кивнула. — Мы из газеты «Ведомости губернии» по поводу бедственного положения в Липатове. Не подскажете, как туда попасть?
— В газету нажаловались? — спросила женщина и опять кивнула:
— Правильно. Люди вторую неделю без света.
Мы переглянулись, и Женька задала еще вопрос:
— Почему без света?
— Как почему? Провода с четырех пролетов срезали. Вот и сидят впотьмах.
— А кто
— Так кабы знать, уж верно бы башку оторвали. Участковый два дня рыскал, да что толку, разве сыщешь, давно в утиль сдали, а деньги пропили.
Ужас, что творится. Сегодня у Липатова провода срезали, а завтра у нас. А начальству до этого никакого дела.
— Где вашего участкового можно увидеть? — продолжила расспросы подружка.
— Участковый в Тимофееве живет, село большое, в семи километрах отсюда, только его дома вряд ли застанете, час назад протарахтел куда-то на мотоцикле, а обратно не возвращался.
— Ага, — вздохнула Женька. — У кого-нибудь из местных лодка есть, чтоб в Липатове перебраться?
— У Витьки точно есть, это вон в том доме с петухом. Но Витьку вы тоже сейчас в доме не застанете, он на покосе. Вроде еще у Ивана есть, но твердо не скажу. У Ивана мальчишка должен дома быть, он и перевезет, если мать разрешит.
— А где найти дом Ивана?
— Чего его искать, дом каменный, прямо у реки. На машине не проедете, а вот по этой тропинке пройдете.
Оставив машину возле магазина, мы отправились по тропинке и вскоре вышли к кирпичному дому, окруженному забором, который в нескольких местах завалился и в целом выглядел как-то неубедительно. Калитки мы не нашли, поэтому Женька, углядев очередную прореху в ограждении, внедрилась на чужую территорию и зычно крикнула:
— Хозяева…
Немедленно из-за угла дома появился упитанный ребенок лет десяти, вихрастый, веснушчатый и очень деятельный. Взглянув на нас, он кивнул и спросил, понизив голос:
— На ту сторону хотите?
— Хотим, — пребывая в некотором недоумении, ответила Женька.
— Сто рублей, — вторично кивнул ребенок.
— Сто рублей? — скривилась Женька. — Это что ж за расценки? В Питере за такие деньги целый час на катере катают.
— Вот и двигайте в Питер, — пожал плечами отрок, посмотрел на нас и добавил:
— Здесь всего две лодки, батина да еще у Витьки. Но у Витьки лодка с пробоиной, и залатал он ее кое-как. Неизвестно, доберетесь ли до берега.
Узнав о такой перспективе, Женька поскребла в затылке и печально сказала:
— Ладно, вези за сотню.
— Через час подходите вон к тому месту, — ткнул отрок пальцем куда-то вниз, — и ждите. Я как освобожусь, сразу подойду.
Мы вяло согласились и побрели прочь. Деятельный ребенок, выждав полминуты и, как видно, придя к выводу, что мы с Женькой выглядим достаточно придурковато, крикнул:
— Тетя, вы б аванс дали.
Не оборачиваясь, Женька показала ему кукиш.
— Через час, — напомнил мальчишка, а я покачала головой:
— Что
— И уже бизнесмен, — подсказала Женька. — И это в глубинке. Да, не истощилась еще земля русская на самородков.
— Самородка бы ремнем не помешало…
— Ремнем непедагогично, — вздохнула Женька. Я оглядела окрестности и спросила:
— Чем займемся?
— Надо машину пристроить, — опять вздохнула она, а я нахмурилась, очень возможно, что расценки здесь столичные и за стоянку автотранспорта нас обдерут как липок.
Тут взгляд мой упал на церковную колокольню, и я предложила:
— Давай в церковь заглянем. — Женька смотрела выжидающе, а я продолжила:
— Местному батюшке должно быть что-то известно о нечистой силе.
Если она тут есть, логично обратиться к священнику.
— Точно, — согласилась Женька, и мы направились к церкви.
Божий храм, недавно отремонтированный, был обнесен невысокой металлической оградой. Слева находились хозяйственные постройки, справа открывался прекрасный вид на реку, луг и лес, который отсюда казался совершенно непроходимым, девственная природа, да и только.
Церковь была закрыта, возле хозяйственных построек стоял «Москвич» с поднятым капотом, и мы побрели туда. Поблизости от машины людей тоже не оказалось, мы деликатно покашляли, в сарае наметилось какое-то движение, я в него заглянула и увидела священнослужителя, который торопливо что-то прятал в стеклянной банке. В сарае попахивало табаком, но я на это вряд ли бы обратила внимание, если бы не излишняя суетливость батюшки. Он повернулся, увидел меня, пробормотал: «Тьфу, пропасть», — и нахмурился, после чего шагнул навстречу, степенно поздоровавшись, а я сделала вывод, что батюшка прятался в сарае с намерением предаться пороку, то есть покурить в тишине и спокойствии, но наше появление всю малину ему испортило.
— Здравствуйте! — радостно завопила Женька. Батюшка вздрогнул, после чего поздоровался повторно, а я принялась его разглядывать.
Лет ему было не больше тридцати, высокий, довольно деликатного телосложения, он изо всех сил старался выглядеть солидно. Этому сильно препятствовал тот факт, что лицо батюшки солидностью похвастать никак не могло, так как он был конопат, рыжеватые волосы густотой не радовали, бороденка тоже не впечатляла. По этой причине или по какой другой глаза священника имели страдальческое выражение.
— Простите, что побеспокоили, продолжала излучать сияние Женька и полезла в сумку за своим удостоверением. — Мы из газеты…
Тут из-за церкви появилась старушка в белом платочке и крикнула:
— Отец Сергей…
Тот недовольно махнул рукой, и бабку как ветром сдуло, из чего я сделала вывод, что, несмотря на забавную внешность, батюшка держит паству в строгости. Он заглянул в Женькино удостоверение, кивнул, но продолжал хмуриться, как видно, очень переживал, что мы застукали его за неблаговидным делом.